Ночь в горах

под алтайской скуластой луной

У большого костра коротаем.

Спит Алтай. Вьётся пламень священный у ног.

Льётся долгий рассказ Таракая…

 

Таракай - вечный странник.

Куда он идёт

И откуда - и сам он не знает.

В месяц белых снегов,

в золотой листолёт

Для него путь-дорожка - сквозная…

 

Из записки в корзинке с младенцем грудным,

Что подкинут был к "Дому малютки"-

Кумандинец он… Коля…-

Ульгеном храним,

Угодил он в хорошие руки.

 

Сколько помнит себя - столько и рисовал

Горы, духов, аилы, растенья.

И какая-то мудрая в дебрях Сова

Осенила крылом его темя!..

 

Всё прозрачно должно быть…

У всех на виду...

Бог-Ульген слышит в шумах рассвета,

Как спросонья свирепая воет Катунь-

Недовольна красавица чем-то...

 

Пиросмани алтайский. Он - примитивист.

По словам местных жителей - гений.

С его слов, он, с врождённой чудинкой в крови,

Пишет собственные заблужденья…

 

Под рисунком - стихи, как осколки стихий,

Мелким бисером - в несколько строчек.

И какой стихотворец, пусть высшей руки,

Вновь и вновь их прочесть не захочет!

 

Не могу!

Не могу!

- ну пойми! -

не могу!

Не могу

не задать я вопроса!

Что-то в сердце скребёт! Что-то роет в мозгу!

Как всё выразить в слове не просто!..

 

- Коль! А, Коль!.. Кем бы стать ты хотел,

Если б выпало чудное чудо?..

Улыбнулся, ладони поднёс к бороде.

- Дык оно.. Стать хотелось бы Буддой.