Полнолуние
Где-то
в огромном городе N,
где в ожидании перемен
замкнуты судьбы сводами стен,
стропами одиночества,
света без ожидания, сам
бросишь сомнения небесам,
силы отмерено по часам,
по именам и отчествам.
Тождества времени не зачтёт
верных догадок переучёт,
где совпадений наперечёт
из миллиардов судеб,
стоило выглянуть из окна
нам — половинками, и полна
света полуночного луна,
ярче уже не будет.
Башни, влюблённые и пажи —
выдумай, выспроси, расскажи,
рунами выложи слово «жизнь»,
только не станет легче
пленникам вечности, а пока
миг — от букета и до венка,
светом напутствия мотылькам
ярко горят свечи.
ПОРА!
Вечносизый дым прокуренных котельных
закрутив в воронку северных ветров,
плотный утренний туман завис над Стрельной,
над промокшими мундирами домов,
где в квадратные упрятаны колодцы
строгих линий бесконечные пути,
одолжит минуту краденое солнце
на прогулку, засидевшись взаперти.
Крокодилы-тучи, сыты и громоздки,
выплывают на простор небес седых,
как вальяжные солисты на подмостки
под восторг аплодисментов дождевых.
В невских водах не один родился гений,
не один тонул ценитель нежных муз,
не один бежал от призраков Евгений,
не один распался дружеский союз.
На Гороховой, Садовой, на Литейном,
в каждой арке у Гостиного двора —
в разогретых заведениях питейных
вспоминается июльская жара.
Только в парках, неопрятности лишённых,
у беседок, у фонтанов, вдоль аллей
дев прелестных, белоснежных, обнажённых
можно встретить, как на Невском голубей.
Питер-ветер, Питер-winter, Питер-bitter:
искра — пламя, выстрел — новая страна,
все дороги протянул в столицу Витте,
знает Питер, что столица не одна.
Разве важно, кто презумпцию похитил
первородства, будем спорить до утра?
Собирайся, есть билеты, едем в Питер —
май, фонтаны открываются, пора!
