на том окне
Скажи полслова; половине губ
отдай полмысли; четвертинкой счастья,
несчастья ли, - как хлебом поделись,
как делится луна краюхой света из самых испокон.
Как делится окно
на четверти, на плоские фигуры,
что слёзы неба превращают в лужи,
и манну снега превращают в дождь.
И взгляду взгляд отдай, и забери слова,
под хлопьями стихов найдя молитву,
и звуки, от которых голова, смеясь, кружит,
и пританцовывает джигу…
И вроде больше нечего сказать. Стих
начат хорошо, но, как обычно
всё кончится,
едва успев едва.
…тот взгляд сквозь крест окна,
глаза стекла; солёное внимание обиды;
луч солнца теплится на зеркале окна,
а облака, как шторы, сдвинуты и сбиты;
но ты глядишь. И этот, в спину, взгляд
плотнее камня, холоднее ветра. И будто я
на том окне распят, - на том кресте слова твои висят –
распят, и брошен в лужу света.
Нельзя наесться крохами любви. Ну, мне нельзя, -
не голубь, не ворона. И половине губ нельзя отдать
свой целый поцелуй, буханку счастья.
Не поделиться с холодом стекла, с распятым взглядом
мне не поделиться
ни радостью, ни ворохом ума, ни отражением
парящей птицы, что вечно кружит в поисках
всего, и пользуется крыльями, как ложкой.
Нельзя любить от скуки, понарошку.
Но можно жить на четверти стекла.
И можно разбиваться о кресты, на
четверти, и разбегаться лужей по
плоскости.
Когда глаза пусты, тогда и тёплый ветер пахнет стужей,
тогда и лунный свет не серебрит.
Тогда и полдень пресен и голоден,
и тень в объятьях солнечных горит,
не грея никого, и не тревожа.
