Другая утопия
И когда повисает в пространстве твоя любовь...
Ты попросишь терпения и не захочешь лгать,
если жил не прощая, лелеял тоску и боль
и, слетая с катушек, способен был всех предать.
А теперь наступает на пятки твои распрекрасный мир,
где улыбки и возгласы, лидерский дух толпы,
а тебе бы простить, чтобы не был похож на тир
твой затерянный остров. Так долго к нему ты плыл!
Ни понтона, ни кладки, ни брода, во всём — изъян,
где ни ступишь — провалишься в мягкое. Что за жесть?
Ты ни жив и ни мёртв, не в себе, но уже не пьян,
неприступная крепость разъята на креп и персть.
Что рассыплется первым? Твой замок или мечта
стать таким, как всегда, без вот этого "тварь ли я?!"
Да, видать, Достоевского в юности перечитал,
Здесь другая утопия — анти? — здесь даже не Нарния.
ЖИЗНЬ ИВАНА ИЛЬИЧА
Едой затарен дом,
Сидишь в очках защитных,
Грызёшь медикамент
И, кожей рук скрипя,
Листаешь страха том:
На сотню лет рассчитан,
Спрессованный в момент,
Проглочен второпях.
Скажи, зачем ты жил?
На что потратил годы?
И есть ли смысл, ещё
Всё это длить и длить?
Иван Ильич дрожит,
В печёнках все расходы,
И отдает в плечо
Салонной моды всхлип.
И что с твоей весной?
Лжёт болдинская осень,
Доламывая сны,
Лишая синекур.
Пред внутренней лисой,
Как колобок, несносен
Геройством записным,
Закончишь ли паркур?
А, может, жизни две —
Хотя бы! — так протянешь,
Заматерев в тоске
По лучшим временам.
И тишине в ответ —
Самообмана камешек,
Налипший на носке,
И совесть — в стременах.
