Суперпозиция Вселенной, Средневековая песенка
Суперпозиция Вселенной
Недостижим горизонт событий. Там пустота, даже нет эфира…
И астронавт, словно лётчик сбитый, фреской застыл у границы мира.
А на размытом холсте Вселенной плазменным кодом мерцают звёзды.
Вскрытых галактик цветные вены не проясняют, кем космос создан.
Может он в хаосе изначальном облаком был атомарной пыли
И в колебании струн, случайном, всплыл голограммой фрактальных линий?
До гравитационных приливов, там, за пределами трансформаций,
Всплеск сингулярности вызвал взрыв и… стала Вселенная расширяться.
И разлетелась на мириады квантов, запутавших ткань пространства.
Мерным вращением спинов задан вектор условного постоянства.
Канет реликтовый шум в глубины чёрных порталов, ведущих в бездну,
Всепоглощающую лавины квазиматерии бесполезной.
И ничего не изменит слово в точках невидимых бифуркаций.
Вечность циклична и значит, снова все вероятности повторятся.
Жизнь – прорисовки, текстуры, схемы – от инсталляции до финала.
Кто нажимал на delit системы? Кто загружал этот мир сначала?
Кто тот таинственный наблюдатель, метареальность творящий взглядом?
Гений-учёный, творец, создатель или любой, кто проходит рядом?
Нет ни ответа, ни объясненья. Только вопросов пустое бремя.
И обречённое на забвенье падает в бездну скупое время.
Но лишь константою неизменной в вихре немыслимой круговерти
Спит астронавт на краю Вселенной, не осознав, что достиг бессмертья.
Средневековая песенка
Тает белый снег и тихо капли падают во тьму.
Не найти желанный выход в лабиринте никому.
Никогда не знаешь точно, что тебя с рассветом ждёт.
Время спит, и этой ночью, может быть, Судьба воочью
Одарить тебя захочет или, может быть, убьёт.
Плазма солнца, синий ветер, горизонт далёких стран…
Раньше мир казался светел, бесконечен океан.
И тропические звезды расцветали в сизой мгле...
Жаль, что рано или поздно понял я, что мир и звезды –
Только призрачные грёзы и рисунки на стекле.
Плачет снег, и осторожно мрак струится сквозь окно.
Все, что было так возможно, не свершится, все равно.
Лишь несутся в вечность мимо, безучастные века...
И сомнёт неумолимо, словно ком ненужной глины,
Образ мой неуловимый чья-то узкая рука.
