Калейдоскоп/Только не в Рождество...
*
Калейдоскоп
Весенний снег – колючка в глаз попала,
звездой упала в густоту ресниц…
На синем небе поднято забрало –
сталь облаков со скрежетом синиц;
смеркалось в городе, уставшем от позимья,
и неба голубая прядь, - так локон поздней осени
принять, - непостижимым ветерком осиньим
велела каблуками отбивать, глаголить жизнь,
бредя за небом синим: любить и жить, и пить и умирать…
Цветистым платьем выцвела пурга,
и грязный снег, уставший снежный пепел
курганом пел под ветром, тая в небыль;
капелью а капелла им под стать. Ютились звёзды –
с месяцем сиять
им место выпало над городом весенним – осенний
клин в его воде кисейной: рябые лужи,
тайна темноты; фонарь соперник и прожектор стройки.
Весне все предъявляют неустойку; без золота
её глаза пусты. Без зелени остры её черты. Как осень
плещет горькую настойку, так ранняя весна –
всегда в кусты.
Весенний снег ресниц – калейдоскоп.
В нём видимо всё прожитое Где-То:
сноп фейерверка и гниющий сноп,
пыль засухи, морока-морось лета,
костры, где пляшет палая листва,
и вешних вод отцветшие курганы,
а в небе васильковые поляны…
Туманно всё – снежинка расцвела.
**
Только не в Рождество
…если Господь забирает, то только не в Рождество,
ведь рождение – вовсе не баловство,
и младенцы не бродят по храмам, и не врачуют раны.
Младенцы плещутся в новой яви, как тот,
на обложке «Нирваны». И топот уставших ног на пороге
Божьего дома – как утренний гул подземки, где все знакомы
одним постоянным признаком злого дня и угрюмой ночи,
в которой, как дети с тенями, играет душа с одиночеством.
И смерть не приходит в холодный дом, даже званая болью.
Потом… Потом всё случится, и крест обернётся юдолью,
небытиём.
А сейчас – Рождество, и его стезя
сияет на небе пером Жар-птицы. Этой звёздной дорогой
упиться, или - лишь сполоснуть лицо…
Пусть и кажутся звёзды не серебром, а свинцом,
а луна – оловянной… Стеклянная рябь мороза
пробирается к сердцу, как вены-лозы,
тихо плещет вином в утомлённую серую мякоть,
обращая всю жизнь в непролазную чёрную слякоть.
Но не сегодня. Не в Рождество. Пусть для разума вечность
лишь баловство, под копирку написанная поэма, но…
Уж точно не схема, потому как последняя – признак
мечтающих муравьёв, на работах живущих, плодящих,
кающихся. В эту ночь умоляющих и рождающихся
в вечности заново (так им кажется), не умирающих
до зари. Вечно теряющих время, огни, алтари.
