Из Михайловского
Пора, ямщик, прощай, медвежий угол,
оковы пали, долгий снят запрет,
и заждались салоны Петербурга,
когда вернётся изгнанный поэт.
Постой, хлебну из кружки оловянной,
присяду на скамейку у ворот,
шепну, что я вернусь, подружке няне,
а впрочем, это всё, как мир, старо.
Нас в путь уже зовут лесные вёрсты,
но отчего же день с утра плакуч,
туманна даль, дороги полустёрты,
и солнце заблудилось между туч.
А где-то буря стонет одиноко,
нам больше вместе вирши не слагать.
Гони, ямщик, в печали мало проку,
не то упряжку будешь распрягать.
