С другой стороны
Полковнику не пишется домой. Боль одинакова на том и этом свете.
Вокзалы отражаются в трюмо, колеблет тюль степной горячий ветер
в гостиницах без времени, вне дат.
По городам и к серверу, и к югу
полковник провожает поезда, идущие по замкнутому кругу
на фронт или обратно, без конца, под флагами, под красным перекрестьем.
Он слышит мерный стук, - с таким сердца в едином ритме бьются, но не вместе,
как бабочки под ребрами в груди, и смерть дает им прежние уроки:
кто б ни был рядом, ты всегда один, и умираешь – тоже – одиноким,
не унося с собою ничего из поездов, гражданских и военных.
Полковник тридцать лет, как вышел вон, с пулей в затылке, стоя на коленях,
закрыв глаза, шепнул «Пусти с путей, не нужно ни побед мне, ни удачи».
Теперь он дышит маревом степей, трет в пальцах колоски и глупо плачет.
Ему домой не пишется. Нет слов. Сказал бы, что вернется, да немеет.
Так бьется где-то бабочка в стекло и понимает, что стекло –
сильнее.
