ИСПОВЕДЬ БОЛЬНИЧНОЙ УТКИ
Я могла быть светская персона.
Только понимаю, грусть храня,
что, когда Господь лепил вазоны,
глины не хватило на меня.
Хоть моё созданье было шуткой,
но меня вопрос терзал всегда –
кто меня назвал когда-то уткой,
крылья подевал мои куда?
Я могла бы жизнь прожить порхая,
селезня на зорьке зазывать,
но меня судьбинушка лихая
бросила небрежно под кровать.
Не смыкая глаз своих все сутки
где-то по соседству со стеной,
крякнуть не могу я, хоть и утка.
Крякнуть может тот, кто надо мной.
И сидит на мне больных ватага.
Лето ль с духотищею, зима ль,
что не стерпит даже и бумага,
стойко стерпит белая эмаль.
Нет срамней работы и паскудней.
И какой придумал это тать –
чтоб носила груз палатных будней
на себе
«рождённая летать»?!
Люди! Да не будьте вы чурбаны!
Гляньте же в глазок мой, полный слёз.
Может, я достойна икебаны
и букета ароматных роз.
Жду я, медсестра когда в палате,
занавесок сдвинувши сукно,
вынет вдруг меня из-под кровати
и поставит нежно на окно.
Хоть я не красива, корявата,
вывод мой доходчив неспроста –
мир не красота спасёт, ребята!
Мир спасёт любовь и доброта!
