Он так сильно занят, бесконечные командировки, расследования, семейные заботы… И я вижу своего сына так редко! Но уж перед Новым годом, перед Рождеством он обязательно приходит, как самое дорогое знамение праздника! Вваливается с кучей пакетов, широкой улыбкой в этой модной небритости, и на мое испуганное «Ты опять торопишься?» сразу уверяет: «Будем говорить, пока тебе не надоест! Буду гостить, пока не выгонишь!»

Скажет же такое, «выгонишь»… И мы сидим, перебираем все впечатления минувшего года, он вынимает из пакетов свои сюрпризы, и я ахаю и всплескиваю руками: «Как ты догадался?! Полный альбом трех теноров на виниловых пластинках!"

Новые книги, шелковый шарф… Но больше всего я радуюсь музыкальной шкатулке. Вот уже и горячее подала, - опять не удержалась, кинулась к этому чуду, открываю и в который раз зачарованно слушаю нежную незамысловатую мелодию. Хотела сказать: «Как в детстве», но не было в моем бедном детстве таких игрушек. Были чурочки, тряпочки, черепки, самодельные пистолеты и самокаты. Не было ни роскошных фарфоровых кукол, ни музыкальных шкатулок.

Сын смеется надо мной, уговаривает полететь с ним на Ледовитый океан, в Арктику, такой будет впечатляющий вояж! Я испуганно отмахиваюсь и робко спрашиваю:

- А ты не обидишься, если я немного поиграю с этой шкатулкой, а потом подарю её или Марусеньке или Варюшке?

- Да я для них тоже принес, вот, передашь, - улыбается он, подвигая поближе очередной пакетище, - я к ним не успеваю заскочить, а они, знаю, к тебе обязательно заедут. Все-таки Новый год!

Конечно, заедут! И, разумеется, я и этот дивный шарф переподарю, и шкатулку, и все остальное, вместе с тем, что сама заготовила. Так уж повелось в последнее время: сначала бурно радуюсь тому, что мне приготовили дети, потом тому, как принимают эти подарки внуки или подруги. И кто это сказал, что дареное – не дарят? А я так заряжаюсь радостью близких мне людей, что с обладанием вещей не сравнить!