Зимнее. Ещё немножко о творчестве
иногда навсегда, чаще иногда никогда,
и чернеет вода как беда из-под сизого льда,
и вода без дна, она та же беда без дна,
и бедна вина, и почти не видна беда.
я о чём – ни о чём, я себя наизусть прочёл,
и словами беда моя боль из меня течёт,
как вода подо льдом, ядовитая боль из уст,
я исчерпан до дна, я почти что бездонно пуст.
иногда лебедой, чаще чёрной полынь-звездой,
что за чёрною былью вдов пустотой-немотой
заговаривать боль, заплутавши в вине-беде,
я по сизому тонкому льду навсегда нигде.
__________________
а на мутной фотке река течёт,
и впадает в то, что зовётся даль,
ты сидишь, подперев пустоту плечом,
ощущая то, что зовётся жаль.
а на мутной фотке течёт река,
берега, коровы, пастух Макар,
и чужое небо издалека
осыпает вечным вороньим кар.
а потом засыпает декабрь снежком
и ворон, и небо, и жизнь, и смерть,
и пейзаж, что до одури был знаком,
начинает сам на тебя смотреть,
и на мутной фотке наоборот
берега и речка наоборот,
и коровы с небом наоборот,
и зима, где не был, наоборот…
__________________
Он слишком долго жил на этом свете.
И долго жизни прежние копил.
И светит солнце. Парк так дивно светел.
Ему ж не светит. Ничего не светит.
И всё же Ты его не торопи.
Вот он выходит в никуда из дома.
Вот созерцает в небе провода.
Вот тащится по улице знакомой,
где постоянство угрожает комой.
И никуда впадает в никогда.
Опять декабрь. Мир болен декабритом.
Поёт на ветке хмурый нахтигаль.
Такая жизнь. Мы с нею, в общем, квиты,
разрозненные буквы алфавита
рассыпав в снег. Не жаль.
Почти не жаль.
