Память
Может вовсе,
в этом доме нет ночи и дня,
только осень,
там, где двое сидят у огня,
только вечер,
и ладони озябли слегка,
дом не вечен,
но над ним нависают века.
Где лад стонет,
где затуплен созвучьями плуг,
две ладони
детских тянуться робко к теплу,
две другие,
обжигаясь, ждут новой беды,
к литургии,
в них останется пепел и дым.
Тонкобокий
холод светится рёбрами струн,
только боги
пляшут здесь среди огненных струй.
Осторожно,
не просыпь золотое зерно,
гроздь тревожна дождевая, но сухо окно.
Беспокойно,
ветер гнёт и ломает кусты,
без покойных,
этот дом засыпает пустым.
От порога
начинается путь в никуда,
отпороли
от шинели погоны, года,
стал длиннее
вдох и глуше мирская возня,
столбенея,
я смотрю на работу огня,
застенали
половицы, запели в ночи,
за стенами,
этот вечер осенний молчит.
Не созвучья,
а слова замирают в груди,
в небо сучья
я кидаю, и небо гудит.
Озарили,
окропили всю крышу огни,
от зари ли,
нарождаются новые дни?
Или зори
на письме дней, ломают печать?
Иллюзорен
отблеск жаркий на детских плечах.
До тепла не
догорит этот мир- домолчит,
то не пламя- память время сжигает в печи.
