Дождь
Бесстрастность и мрачность. Пристанище ада.
Здесь – пытки, убийства и голод блокады.
Здесь звук метронома отчётливо-гулкий.
Дворы, как колодцы. Узки переулки.
На ржаво-разорванных латанных крышах
Картавят вороны блаженно-бесстыже.
Подъезды, пропахшие запахом кошек.
И камень брусчатки шагами изношен.
Скрипучие двери, где встречи случайны.
Грифоны и сфинксы – хранители тайны…
Нева недовольна. Неряшливы волны,
Где туч отражение неугомонных.
Разбитого грома роскошны раскаты.
Дожди – оживающие экспонаты,
Идут, семенят, разливаются властно.
Колонн рыже-каменных пламя не гаснет.
Мосты изумлённо разводят руками:
Астрально - рострально! Щелчки фотокамер…
Здесь дней ненасытность все ночи съедает!
А сны неприкаянно, молча, страдают.
Страдают атланты, держащие небо.
А вдруг, упадёт? И тогда от ущерба
Не смогут вовек со стыда оправдаться!..
Уж если взялись, то – держать! И …держаться!
Вот кони вздымаются медно-ретиво.
И львы распускают гранитные гривы.
Скрипач искушает мелодией чувства.
Нет, это не город! Не город! Искусство!
Искусство творить, удивлять, не сдаваться!
Примерить костюм короля иль паяца.
И в памяти вечно хранить всё, что было.
Закрапало… Вновь моросит… Задождило…
