Письмо из Гондураса
В стороночку, господа! Вы вообще уйдите. И конечно… И танцы! Трактир всё-таки
Мюнхгаузен
Приеду. Жди. Довыкошу рубли
до дыр в карманах, где стрельба и танцы
в трактире травести. Схромаю стансы,
намазав облака на феврали
той питерской кромешной густотой,
где праздник - с мачты световая люстра.
За коркой света - хронотоп корпускул.
За снегом - сизый Голем с решетом
младенцев лупит в сетевых степях
за анафразис, докидав синекдох
под северное серенькое небо,
которого всё нет... Как нет тебя.
Как нет меня. - Туман доел зрачки.
О семафор прикуришь сигарету -
и понимаешь: нет, поэтов. Нету!
В нас выкованы мерзлые стихи
и бодрые витии от сохи,
закутанные по форзац в апокриф.
Всем прочим -
по хрен. Впрочем -
тоже по хрен. -
Остались только мёрзлые стихи.
Ни планов, ни погоды, ни пути.
То календарь наврёт про жизнь, то компас.
Забив забои, в трюме сдохла помпа,
не справившись с наплывом слов, ети. -
Сник Алеф. Жму на Невский на метро,
что вылезать за край Земли не хочет.
Но мой вагон пренебрегает почвой,
шлифуя то олбанский, то агро
последними пьеро. А тушь течёт. -
Зима чернеет, оголив берёзы.
(Читатель, если ты ещё тверёзый,
давай накатим по одной ещё).
Вычёрпываю водку из стиха.
Ржавеют петли. Давят мысли массы..
Но электричек нет из Гондураса
До Питера. - Лишь в Мухосранск пока.
Модем с котом доходят по цепи
до Лукоморья, сбросив скрепы 3,14...
