Блок и Люба. Последнее лето
– Позвольте Вашу руку, милый друг,
Я стылым пальцам помогу согреться.
Нет ничего печальней Ваших рук
И ничего доверчивее сердца.
– Нет, я уже не верю ни во что!
Прости меня за преданность химерам,
От глупых гимнов жизнь как решето,
Мои стихи мне стали высшей мерой.
Сожги «Двенадцать»! Все, что есть, сожги! –
Ребячество, позор смешных мечтаний!
Я слышу смерти тихие шаги,
Но не покой грядёт, а покаянье.
– Как хочется согреть Вас и спасти,
Набрать целебных доводов, утешить!
Но голос звонкий выбился из сил –
Никто из нас не прав и не безгрешен.
– Прости меня за пытку из любви,
Возвышенной до идолопоклонства!
Познавши голод, просто есть и пить
Не кажется уже грехом и скотством.
– Простите мне любовь наперекор
И всполохи отчаянной свободы…
Засохшей веткой яблони в окно
Скребётся август, пыльный и голодный.
Я не хочу ему Вас отдавать,
Ещё живу трепещущей надеждой,
И Ваши руки греть и целовать
Готова долго-долго, нежно-нежно.
– Голубчик, Люба, нет, надежды нет.
Я – выпитый бокал, и не осталось
На дне ни капли слов, хранящих свет,
Лишь только стыд и смертная усталость...
