Поезд от Gare de L’Est опоздал на четверть часа.

Она бежала по улице. Сердце готово было вылететь с очередным вздохом вверх, к небесам. В висках стучало.

Тяжелая дверь с бронзовой ручкой плавно закрылась. Придерживая рукой в ажурной перчатке странное послание и изящную шляпку, взор кофейных глаз устремился вверх, через многочисленные перила в рассеянное солнечно-пыльное облако. Сверху вниз лились печальные фразы Шопена, наполняя пространство лестничной клетки пронзительной грустью.

Хрупкая фигурка проскользнула внутрь квартиры через узкую щель полуотворенной высокой дубовой двери. Часы глухо пробили час. В прихожей пахло карболкой, и еще чем-то. Со стены большой светлой комнаты из старинной тяжелой ореховой рамы смотрела на нее… она сама. Живые шоколадного цвета глаза под ниточками соболиных бровей мечтательно улыбались. Свежие розы цвета утренней зари в хрустале под портретом были такими же как губы на портрете. Ручка патефона вела черный диск пластинки шершаво, хрипловато-глухо. Париж с его Авророй был здесь, в Петербурге – городе вечных снов.

В соседней комнате лежал согбенный старик, его рука свесилась с кровати. Черные мухи садились на лицо, ползали по руке с тяжелым массивным кольцом… Душа его, наконец, встретилась с ее душой.

Девушка осторожно поцеловала морщинистую руку и надела на мизинец точно такое же маленькое колечко.

Время продолжало стучать…

02.07.19.