Просил пощады вражеский чертог...
Просил пощады вражеский чертог,
Свисающими с окон простынями.
Чернели, как заслуженный итог
Руины освещенные огнями...
Огромный город чадно догорал,
Но веселей и радостней не стало –
Ссутулившись, армейский генерал
За праздничным столом сидел устало.
Разряжен в воздух личный пистолет,
Звенят стаканы, все чуть-чуть хмельные,
Он шел к своей Победе столько лет,
Но виделись ему огни иные...
Он не забыл, как волжская вода,
У Сталинграда пламенем горела,
Как отступал, бросая города,
Как после Вязьмы ожидал расстрела,
Как сын под Курском без вести пропал...
Как можно позабыть такие вещи?!
Как робко, поначалу, наступал,
Как первый раз зажал германца в клещи.
Как танки не хотел вводить в Орел,
Боясь, что их пожгут среди развалин.
Как недругов в Генштабе приобрел,
И как вдруг позвонил товарищ Сталин.
Он был настойчив и не прогадал,
Хоть и попрал стратегии законы.
За то по три звезды Верховный дал,
На вышитые золотом погоны.
…Изменчива военная судьба,
В руке дрожит стакан с трофейным ромом.
В ушах звенит победная стрельба,
В простреленной груди клокочет громом.
Огни салюта сумерки густят,
Черты прямы и по-солдатски грубы.
Лишь отсветом стальным во рту блестят,
С тридцать седьмого выбитые зубы
