Новогодняя ночь в музее
Ночь. Третьяковка. Сто́рожа, шаркающие вдоль стен, ноги.
- Эй... человек... Человек! Задержись на минуту, убогий!
Да не боись, это я - Чёрный Квадрат. Малевич.
Ну, что ты уставился? Проще будь. Ты же не Бонч-Бруевич...
- Тьфу ты!.. Ну, какой же вы тупой! Вот при чём здесь Бонч-Бруевич?
Счас...фонарик был с собой. Глянем. Здесь написано: Ма - ле - вич.
Удивительно! Знакомо... Квадрат. Был закрашен.
Почему же я не дома? В прочем, рад. Я - Женя. Лукашин.
Тридцать первое с утра. Помню всё. Баня. Узкий круг друзей.
Пить завязывать пора. А где я? Ночь. Картины, и... Музей?
Стоп! Мне надо разобраться... Чёрт! Что это, глюки?!
Нужно срочно выбираться! Где портфель? Вот, и веник в руки.
- Хотел сказать я... Жень, постой! Знаешь, если очень захотеть,
Жизнь сложна, это ведь... смотря с какой стороны на всё глядеть,
Как бы то мне объяснить, чтобы смысл стал понятен,
Смотри, даже в самой черноте очень много белых пятен.
Тут же так, как дважды два. Кто ты есть на самом деле? Как звать?
Женя. Врач. Всё лишь слова. А, если... просто взять заштриховать,
И можно вместо Жени смело унитаз вставлять.
- Эй, полегче же, картина, что ты... Попрошу не оскорблять!
- Женя, да хоть как ты назовись. Главное: чтобы ценили.
Пусть унитазом обзывают, по нужде бы не сходили.
Что уж тут лукавить, ты о чём мечтал когда-то?
Ладно, лирику отставить! Ты - врач хороший? А зарплата?
Я то что? Казалось бы картина , чтобы брешь закрыть в стене,
Какие тайны супрематизма разгадать хотят во мне?
Нуль форма, даже не-цвет - в пустыне небытия,
Победа актива творчества над пассивом формы - вот я!
- Да пошёл ты! Это сон. Понятно? Слышь, Малевич, что за бред?
Не грузи отсутствьем форм. Не внятно? Люди! Эй, включите свет!
Помогите! Людиии, где же вы, родные?
Фу, какая гадость, эти ваши картины за-лив-ны-е!
