Ждет
Бессловестности килограммы. На язык бесполезный насыпав извести
Одиночество гнет упрямо. Без малейшего проявления милости.
И, покрытые пылью,
Два зрачка, где ни шороха не отражается,
За душой неделенною
От ее тесноты бездушевно маются.
Замурованы в мрамор
Мелодрамы в своей безыдейной низости.
Одиночество как пижама.
И его с каждым днем все сложнее вынести.
Я за стол себя вылью,
Размочу свою старость заваркой с сахаром,
Чтобы жаль мою сонную
Источить из себя однокрылой птахою.
Крест натянутых лямок поперек безнадежно-безвольной хилости.
Одиночество тащит в яму из которой уже невозможно вылезти.
