Наш двор был добр к нам. Места в нём хватало всем. Среди нас был Валька, звали его "дурак". Не то что бы совсем дурак, но ум ленивый у него был-это точно. Был и Вовка кисель. Почему кисель, точно не скажу. Вероятно, любимое лакомство нашего бедного детства оставило свой отпечаток, или фамилия Киселёв превратилась в кисель, кто теперь это знает? По фамилиям у нас не принято было называть. Всё больше имена и прозвища, а если по фамилии, то обязательно на другой манер. Вот Валька, например, был Капкин, потому что мать у него была Капа- Капитолина. Какое певучее имя. Так уж повелось в этих краях. Был Вовка тоже простоват, бесхитростен. Зубы у Вовки с рождения не выросли, и рот, всегда улыбающийся пустыми дёснами, был набит хлебом. Его никто никогда не обижал, он был равным среди равных.

Ватага детворы шумная и разношёрстная неслась по улице, сметая всё на своём пути. Босые пятки сверкали в пыли. Голые коленки бились друг о друга, но кто это замечал. Все неслись одержимые одной страстью. Надо было как можно скорее добежать до Барабаньщикова двора, занять место в первом круге. Сейчас начнётся самая азартная игра, самая захватывающая дух. Правда, не каждого допускали играть в неё, но это не важно. Важно было стоять в кругу и наблюдать это действо. Валька-дурак был всегда в игре. Крепкий, со здоровым румянцем лица, он не имел здесь конкурентов. Когда он подавал мяч, все затаив дыхание, забыв его кличку (тогда он был Валюха), следили, куда полетит мяч. Несмотря на свой большой рост и обычную неуклюжесть, в игре в лапту он был непревзойдённым лидером и, практически, никому не удавалось его осалить.

После игры все разгорячённые не сговариваясь неслись к речке, на ходу снимая с себя майки и футболки, мокрые от пота. Девчонки не успевали за пацанами, но старались изо всех сил. Даже совсем маленькие, оставленные родителями на попечение старших сестёр или братьев, понимали важность происходящего, неслись не чуя ног, и никогда не хныкали.

А потом, сидя у костра, в потемках, босоногие и чумазые, рассказывали небылицы, или слушали "дедулю"примкнувшего к их компании, что случалось часто. Страшилки были главной фишкой и в темноте тесно прижимаясь друг к другу слушали деда, и все вроде боялись, но в то же время понимали, что ничего плохого с ними не произойдёт, все были вместе, а вместе не страшно.

Зимние вечера были ещё интереснее и веселее. Вся кутерьма происходила на горках, где можно было кататься на лыжах, санках, тем у кого они были. У кого не было лыж или санок, мог взять у кого-то, как говорят, напрокат. У кого не было ни того ни другого, катались просто на валенке или картонке-прабабушке современной ватрушки. Зимние вечера были длинные и это было самое лучшее время. В заснеженной горе прокладывался лабиринт. Работали дружно. Вытаскивали снег, утаптывали, утрамбовывали, заливали водичкой. Лабиринт получался высокий, длинный, витиеватый и таинственный. Как только смеркалось, его таинственность становилась магической. Голубые холодные своды царственно нависали над головами, стены за каждым поворотом таили массу неожиданностей. И если довелось тебе остаться одному среди этого снежного царства, ощущения оставались на всю жизнь.

Это были простые забавы нашего двора-двора, излучавшего добро, незатейливую мужскую заботу, женскую скупую ласку. Всем было хорошо от того, что все вместе, мы не обременяли взрослых, занятых своим нелегким трудом с их повседневными делами и хлопотами. Мы взрослели и развивались как будто бы сами. Кто-то много читал и потом делился прочитанным, кто-то изобретал и мастерил вещицы, которые у нас шли в употребление, кто-то придумывал сценарии очередной игры. Когда вошла в моду кукуруза и все поля были ею засажены, у девчонок лучшим занятием было плести косы воображаемым маленьким куколкам и укладывать их спать. В это время мальчишки играли в войну на обрыве-так называлось место у речки с крутыми оборванными берегами. На обрыве было здорово. Можно вырыть пещеру, забраться туда кучкой и рассказывать свои секреты или делиться чужими. А можно было заткнуть подол платья в штанишки и с мальчишками строить запруду через речку. Перочинным ножичком вырезался ком земли с травой и укладывался поперек речки или ручья, сделав таким образом запруду-дамбу, а потом взмутить воду и ждать, когда какая-нибудь рыбёшка высунет мордочку, и тогда схватить её и быть самым счастливым. Удача сегодня твоя, тебе удалось быть проворным. Все радовались этому, а потом все вместе ломали запруду и забрызгивали грязью себя и других. Счастью не было предела. Не было предела и выдумке. Каждый день приносил новые приключения, новые забавы и свершения. Зрелое лето бросало всех в лес. Лесной урожай был самым главным подспорьем в семье. Продуктовая корзина пополнялась лесной земляникой, голубикой, черникой, малиной, а чуть позже брусникой и клюквой. Хватало времени посидеть на деревьях черёмухи. Сами наедались до коликов в животе и домой приносили для варки компотов, которые были вкуснее вкусного. Приносили с лесов смородину, а ещё собирали шиповник для себя и на сдачу в Потребсоюз. Потом шла заготовка грибов. Это было неукоснительно и входило в обязательную программу нашего детства. Заготовка грибов тоже была весёлой акцией. Ватагой отправлялись до ближнего леса и по дороге и в лесу было много приключений, о чем потом долго вспоминали и пересказывали.

Так протекала деревенская дворовая жизнь. Детство, которое было самым лучшим, от которого нельзя ни за какие коврижки отказаться и, конечно, я знаю, какими бы потом не становились мы важными, значительными, необходимыми, в памяти у каждого есть свой Вовка- кисель и Валька- дурак, и лучший в мире двор. И в глубине души у каждого есть то местечко, в которое он захотел бы вернуться хоть на полчаса, что бы увидеть все те лица, прожить все те чувства и эмоции, в любом возрасте, если это было бы возможным. Получить маленький урок добра, общности интересов, целей и устремлений. Расчерствить душу и сердце.