Письма в прошлое (противокубковое)
1
Календарь на стене, словно лавочник из-под полы,
предлагает по сходной цене своё жалкое завтра.
Под дождём октября с рудиментами позднего марта
во «вчера» прорастает репей и местами - полынь.
Фото месяца - курица в пышных салатных мехах -
на фарфоровом блюде сверкает намасленной тушкой.
Третьи сутки в часах умирает больная кукушка,
абстрагируясь напрочь от сути седьмого греха.
Я боюсь засыпать. Каждый раз вырастает гора.
Всё. Последний патрон, и щелчок, еле слышный, затвора.
Календарь на стене продолжает лучиться задором,
вызывая во мне однозначный рефлекс по утрам.
Нет меня! Вроде жив, но остался с ребятами там.
Четверть века назад. На проклятом чужом перевале,
на котором тогда и меня заодно расстреляли.
Где расставили трассером точки. Внутри - пустота.
Ни Господь, ни Аллах не просили высокой цены,
наблюдая, как гибнут бойцы с двух сторон в перестрелке.
Да. У нас по традиции водятся черти, где мелко,
и обсценное слово – "критерий" - с любой стороны.
Со стены ( где красуется курица) лица ребят
чёрно-белым нечётким стоп-кадром случайного фото.
Я – последний из них. Я – осколок войны. Для чего-то
здесь на время оставленный Богом живой экспонат.
Невозврат. Антрацит равнодушного неба пожух.
Колосится рассвет на макушке облезлой высотки.
Наступившее утро становится выпукло-чётким.
Солнце лезет в окно. -
Я навстречу ему выхожу
2
Качели. Площадка. Вокруг ребятишки,
в пятнашки играя, смеются, орут.
А я - на скамейке с потрёпанной книжкой.
Ныряю в То лето и в Ту же игру.
Девчонка смешная бежит по дорожке
и Белого Кролика держит в руках.
Зачем просыпаться? Боль сгинула в прошлом,
где детские тайны рассыпались в прах.
Потеряна кроликом шляпа в вояже,
порвался жилет. Королеве сполна
долг отдан. Осталась картинкой бумажной
на троне в стране бесконечного сна.
Безумный Болванщик на пенсию вышел,
Чешир без улыбки сидит на цепи.
Клопы, пауки и летучие мыши
доели тот гриб, что Червяк им пропил.
Последний полёт старика Бармаглота
в анналы внесён и упрятан в архив
Придворных истлела цветная колода,
про розы засохшие напрочь забыв.
Замучен депрессией Мартовский Заяц,
вчерашние булки на ветках висят.
Эх, знать бы, какому счастливцу достались,
в итоге, ключи от дверей в чудный сад!
А Кролик на полке. Игрушкою служит.
Он верит: девчонка вернётся. Не врёт!
Мальчишка придёт непременно на ужин
с медведем своим, обожающим мёд.
Но пыль покрывает комод, словно пледом, -
и памяти гаснет ненужный маяк.
Бежит за девчонкой мальчишка, а следом
за ними беспечная юность моя...
Отложена книжка, ушли ребятишки.
Спускается вечер, обманчиво тих.
И я на скамейке. Остался мальчишкой.
Навеки.
Один
за двоих
