Туристки
…И города, не покладая рук,
освобождали нас от жажды неоткрытой,
стирали сказки про цариц с корытом,
в нас убивая будущих старух,
ворчливых, вечно ждущих рыбаков,
и тут же брали в плен, обезоружив…
От узких улочек до узких плеч и кружев -
кредитки взмах, отель, “Вдова Клико”,
постели оттепель … Холст белый - я и ты,
и ночь скрипит, как порванный динамик,
увесиста, покрыта орденами
за взятие особой высоты…
В глазах темно, как будто горизонт,
притянут дном и морем отвоёван,
и страх разверст, а в имени твоём он
вовсе близок - миг перед грозой…
И воздух плавно множится на ноль,
слова внезапно скошены под корень.
Глоток вина, нелепость бутафорий -
не столь важны, как, впрочем, и окно,
где вид, маршруткой съеденный на треть,
дороже и домов, не то что хижин
в каких-то “третьих странах”… Губы ниже
ключиц… И нам бы век с тобой смотреть,
как самолёты в Божьей бороде
седой, кудрявой, меряясь хвостами
секут границы… Мы чужими станем,
конечно, станем, но потом - не здесь,
когда аэропортное “прости”
глотнём, и, покидая зону риска,
нырнём в толпу задумчивых туристов,
туристками обычными, почти…
***
Por una
В моей системе координат: cигара, танго, поёт Гардель;
заря вечерняя, в цвет вина, утрачен сон и отсчёт недель.
На дне стакана тоска горчит… И ты, и лето ушли в закат.
Для одиночества нет причин, от расставания нет лекарств.
Того, что будет не обогнать, того, что было не изменить.
У нашей гордости – два окна, у нашей крепости – три стены…
Мы разбежались, сойдясь на том, что жизнь – игра и любовь – игра.
Темнеет рано над октябрём, кренятся тучи под лунным бра,
углы у неба заострены, ночь тяжелеет, как монолит…
И коль друг другу мы не важны, какого чёрта еще болит?
Поёт все лучше креольский дрозд... Рассвет сжигает подол гардин.
Разносит ветер остатки гнёзд... Я – меж “вернись”и “не приходи”.
“Por una …”(танго)… И тишина… Уже ни скачек, ни лошадей.
В моей системе координат настало утро. Умолк Гардель…
