Мандариново-китайское
МАНДАРИНОВО-КИТАЙСКОЕ
Мандарин Запретного города с китаянкой-вдовою ведёт беседу.
И к чему б начинать разговоры ему с обычным людом?
Только слишком усердно молила она, чтобы выслушал,
и на жизнь свою, вину ощущая, сетовала,
"Походатайствуйте, — твердила, — за меня перед императором.
Голод, что воцарился в жилище моём, — лютый.
Прошлой ночью снились мне плод мандаринова дерева
да плод китайки. А китайка та —
яблоня... Я и знать о такой не знала.
Но во сне мне вручили пищу сами деревья... Господин,
как я редко открываю снов своих тайны!
Господин, походатайствуйте: так и жизни моей прогниёт весна.
А Вы видели нищих, что сгнивают заживо? Я —
многих таких встречала...
Впрочем, что я об этом сейчас.
Да и не о весне своей даже, пожалуй...
Те плоды — мандарин и китайка... Казалось, что нет их печальнее,
А ещё — что трудно найти в наши дни тех,
кто более милосерден, чем деревья, их давшие... Ветви деревьев дрожали...
Господин, это сон, я знаю! Смешно в снах искать
даже каплю правды.
Говорю лишь о том, что сама разглядела.
Те плоды — мандарин и китайка... Жаль,
нельзя было мне вернуть их обратно...
Те плоды и деревья, их давшие, — словно люди, только другое тело...
Я тогда забыла о голоде. Я и сейчас про него забыла.
Я бы лучше плоть вкушала свою, чем то, что дали в еду мне...
Господин! А глаза императора — голубые,
В цвет небес над деревьями? Господин, не тревожьте его... Ветер сна моего
над всеми над нами дует..."
Мандарин Запретного города ответить не в силах...
Я смотрю на всех четверых, на плоды,
только кем из них мне выпало быть — ни слова, ни жеста —
Никому. И себе. Но тоска в душе — бьётся, трепещет, пульсирует.
Попаляет её — то одно, что любви может быть тождественно.
ЦИНОВКА ДЛЯ РАДОСТИ
Ну привет, моё счастье, моя картина про смерть.
Ты до слёз обошла "Койота"*, как ты могла посметь,
И так хочется мне в тебя, как художник — в "Снах" Куросавы.
Знаю, знаю, живого объекта в тебе, скорей всего, нет,
Только древо, так скажем, жизни. Древо смерти — ему в ответ...
Там крыло, что раньше было рукой... Там —
почти что место, где хочется петь осанну.
И луна из прошлого смотрит. Я ей дала глаза.
Я дала ей губы. Может, нечего ей сказать?
Ведь подолгу она без меня — да на чужом мольберте.
Знаю, сказка моя, не одной луной, а целиком
Ты ждала меня. Было больно и нелегко.
Но я помнила о тебе. Клянусь, вот убейте.
Ты по духу должна быть связана с Догвиллем,
но не Догвилль в тебе — Джорданвилль.
Ты — циновка для радости моей и любви,
Ты — мой сюрреализм, что нитью во мне тончайшей —
От рожденья. И небо пастельное, то, что маслом писала я,
Говорит: "Заходи, ведь душа здесь — только твоя..."
Обещаю тебе у двери, что в твой мир ведёт, появляться почаще.
* "Койот" — моё стихотворение, которое долго было у меня любимым.
