Снимайте шляпу!
Звонок, по счёту — третий, пролетел:
минорный пересмешник потолочный...
Он, словно бы, оплакивал заочно,
со знанием своих почётных дел,
мой выход на сценический настил,
где самой унизительной расплатой
за жизнь на грани отведённых сил,
попросят сдать и роль, и грим, и шляпу,
а зритель унесёт цветы домой
и недовольно хлопнет дверь Большого.
— Снимайте шляпу! -
шёпот режет зал по тишине. Крошится атмосфера:
мерцает лампа бутафорного торшера —
на главной сцене дребезжит накал.
— Какой нахал! - сползает женский гнев
с балконных ниш по бархатному краю...
— Снимайте шляпу, чёрт бы вас побрал!
Снимаю. И заминаю на полях рельеф, как мышь вспотев.
Бежит «сестра-по-драме»,
абсурдно втиснув выход свой в сюжет:
улыбка залу, мне — слова по тексту.
СВЕТ.
— Твою же мать! - гремит в суфлерской яме.
Так, временами, подступает ком.
В толпе мятеж. Толпа кричит: «Замену!».
Я — бутафорный, как торшер, бросаю сцену,
софиты гаснут в такт под потолком,
скрипя кивком. Актёр спешит на волю.
Актёр смеётся: на размер велик актёрский вид.
Выходит, не привык.
Выходит, сшит весь антураж был не по крою.
— И Бог с тобою! — с плеч долой летит.
Я снова гол.
Мне страшно, но гордыня
скрывает страх, тем убивая имя…
— Отдайте шляпу, сударь. Это реквизит! —
суфлёр всё бдит, улыбку гнёт в оскал: переиграл.
И тянет, было, руки,
а я смотрю на них и снова слышу звуки
аплодисментов судьбоносный шквал.
Поклон.
Отдал.
Актёр из горла выпал.
