Аэрос
Поднебесье перемкнули грозовые акведуки,
мониторы отменяют время встречи и разлуки,
было солнечное утро и – внезапно! – поздний вечер,
понимаю, не поможет даже опытный диспетчер
приоткрыть чуть на мгновенье то, что свыше перекрыли;
отдыхают командиры и скучают стюардессы –
затерялись путевЫе в канцелярии небесной;
воробьиная ватага промывает в лужах крылья,
повторяя вперемешку пересмешкой: «Чё вы? Чё вы?» –
воробьишки для влюблённых толмачами в Толмачёво.
Желтобрюхий самолётик зависает над Ишимом,
самолётик, хоть полслова от любимой напиши мне
ароматным до дурмана сладко-белым керосином,
отыскав по акведукам горизонт небесной сини,
по слогам молниеносным ударенья пропуская;
на любом из всех наречий, можно даже на санскрите,
самолёты, исчезая с мониторов, говорите –
распогодится, включая на посадку сердце-сканер,
ты вернёшься, и обнимешь, и ещё шепнёшь в плечо мне:
«А давай с тобой не будем больше ездить в Толмачёво…»
