Что чувствует бабочка, когда к ней приходит осознание того, что жить она будет один земной день? И приходит ли к ней вообще это осознание? Это, конечно, сложно объяснить, но уверена, что каждый из нас, рано или поздно, чувствует это волнение, поднимающееся откуда-то из-под желудка и шагающее вверх по ребрам. Это то, что чувствуешь, когда думаешь о смерти, о ее неизбежности. И гадаешь, когда же придет твой черед и что будет за горизонтом?
Эта волна накатывает не просто так. Имеет смысл и то, что все приторные фразочки уже приелись, поэтому с каждым разом людям все труднее объяснить самим себе, что они чувствуют.
Когда мы волнуемся перед приходом гостей, к примеру, или еще каким-то значимым событием, то ощущаем легкую дрожь предвкушения. То же самое люди чувствуют, когда вспоминают о смерти. Не только о своей. Я, например, думаю и о тех, кто меня окружает, и о тех, кто уже ждет меня по ту сторону. А может никто вовсе никого и не ждет, может это иллюзия. А может иллюзия это то, что окружает изо дня в день каждого из нас. На какое-то мгновение мы просто отворачиваемся от реальности, углубляемся в свои мысли, которые, порой, сковывают нас. Но, к счастью (а может для некоторых к огорчению), эта тяжесть быстро отпускает и мы снова возвращаемся к своим телевизорам или к попыткам решения математических задач.
Бабочка порхает над цветами так же, как мы над своими жизненными вопросами. Для нее, равно как и для нас, это смысл существования, вопрос его разрешения. Она лишь делает то, что ей предназначено делать. Отвечая на вопрос, знает ли она о том, что ей уготовлено, мы, конечно, заранее уверены в ответе. А кто сможет сказать, что же с нами? Мы хозяева своих жизней?
Эта волна накатывает не просто так. Имеет смысл и то, что все приторные фразочки уже приелись, поэтому с каждым разом людям все труднее объяснить самим себе, что они чувствуют.
Когда мы волнуемся перед приходом гостей, к примеру, или еще каким-то значимым событием, то ощущаем легкую дрожь предвкушения. То же самое люди чувствуют, когда вспоминают о смерти. Не только о своей. Я, например, думаю и о тех, кто меня окружает, и о тех, кто уже ждет меня по ту сторону. А может никто вовсе никого и не ждет, может это иллюзия. А может иллюзия это то, что окружает изо дня в день каждого из нас. На какое-то мгновение мы просто отворачиваемся от реальности, углубляемся в свои мысли, которые, порой, сковывают нас. Но, к счастью (а может для некоторых к огорчению), эта тяжесть быстро отпускает и мы снова возвращаемся к своим телевизорам или к попыткам решения математических задач.
Бабочка порхает над цветами так же, как мы над своими жизненными вопросами. Для нее, равно как и для нас, это смысл существования, вопрос его разрешения. Она лишь делает то, что ей предназначено делать. Отвечая на вопрос, знает ли она о том, что ей уготовлено, мы, конечно, заранее уверены в ответе. А кто сможет сказать, что же с нами? Мы хозяева своих жизней?
