Ищу критика! Среда.

Дорогие друзья,
Сегодня в рубрике «Ищу критика!» с вашими стихами работает Neihardt.
 

Автор: kusturicaang
Стихотворение: Про лося

Сегодня на критический разбор было предложено еще одно стихотворение в жанре философской лирики от автора Кusturicaang. Работа любопытна, поскольку оригинальна как по форме, так и по содержанию. Но при внимательном чтении у критика возникает к автору ряд вопросов… И первый из них – о названии стихотворения.
Традиционно заголовок литературного произведения должен содержать квинтэссенцию смысла самого текста. Или, на худой конец, хотя бы иллюстрировать его главную идею. Дело в том, что именно заголовок при публикации работает неким подобием «вывески»: привлекает читателя, намекает на возможную интересность для него этого текста. На мой взгляд, заголовок представленного стихотворения в данном случае теме, главной мысли и идее, мягко говоря, несколько не соответствует. «Про лося» - значит, и произведение должно быть про лося, а не про поиски своего места в жизни, словно в глухом февральском лесу. Лось же в тексте присутствует в виде… всего двух строчек! К тому же одна из них способна вызвать у читателя откровенное недоумение. Впрочем, все по порядку.
 
«Я заблуждался... Время шло...
Рождались дни и умирали.
Дождливо. Холодно. Тепло.
Опять дождливо. И так далее».
 
В чем и по поводу чего заблуждался лирический герой? Или здесь имеется в виду, что он «заблуждался» - в значении плутал по лесу?.. Налицо некоторая неясность. Три финальные строки катрена, по сути дела, являются добротной образной иллюстрацией слов «время шло»: здесь мы видим и олицетворение – дни, подобно живым существам, могут рождаться и умирать, и перечисление субъективных ощущений лирического героя, отмечающих смену времен года. Получается, что герой «заблуждался» очень долго, пожалуй, большую часть своей сознательной жизни. Что ж, бывает!
 
«Я верил, выведет тропа
К клочку земли обетованной.
Эх, вера - ты была глупа!
Я просто сам себя обманывал».
 
Простые, ясные и конкретные строки. Немного портит общее впечатление строка «К клочку земли обетованной». При чтении вслух предлог «К» фонетически сливается с началом следующего слова, искажая смысл. А словосочетание «земля обетованная», на мой взгляд слишком стереотипно для хороших стихов: у наших поэтов что ни земля – то, как правило, либо родная, либо уж точно обетованная. Зато полностью реабилитирует строфу подкупающая читателя откровенность лирического героя – на грани самокритики: «Я просто сам себя обманывал».
 
«Я спохватился... Был февраль
В последней високосной дате.
Всего немного было жаль
И филин глухо мне поддакивал».
По поводу чего «спохватился» лирический герой? По поводу своих заблуждений? Вероятно, да. Но если вера его «была глупа» и парню удавалось довольно долго успешно себя обманывать, то что послужило поводом к прозрению и осознанию заблуждений? Для читателя этот аспект остается загадкой. А ведь наверняка без кризиса, без душевных испытаний, без переоценки ценностей это «спохватывание» не произошло. С чисто формальной стороны смутило сочетание «февраль в последней високосной дате». Високосным чаще называют год, в который февралю добавлен день. И почему февраль «был в дате»? Такой эксперимент с русским языком – на грани фола, и может выглядеть попросту неграмотно. Кроме того, не вполне понятна строка «Всего было немного жаль». Чего лирическому герою жаль и, главное, почему?
 
«Ну все, решил - останусь здесь,
Сооружу себе жилище,
Река - направо, слева - лес,
Местечко - лучше не отыщете».
 
Здесь у автора в стихи прокралась типичная ошибка, которая порой встречается и у школьников, и у профессоров… Извините, но если прочесть две строфы подряд, как они записаны, то возникает двусмысленность: то ли лирический герой решил поселиться в этом февральском лесу, то ли… филин, который поддакивал!
 
«Снег чист, бумаги белый лист
Не просит строчки поэтичной
Так откровенно. Тайнопись
Повсюду выведена птичками».
 
На мой взгляд – самая неудобочитаемая строфа в стихотворении. Причина – разрыв слишком длинного для этого стихотворения предложения «Снег чист, бумаги белый лист не просит строчки поэтичной так откровенно». Фраза сама по себе – громоздка и инверсивна, хотя содержит интересный образ с элементами олицетворения. В слове «тайнопись» при чтении вслух «съезжает» ударение. Сомнительно для меня и слово «поэтичной», употребленное в данном контексте. Поэтичный по Ожегову – проникнутый поэзией, очаровательный, лиричный, изящный. А строчка здесь скорее должна быть поэтической (то есть, пожалуй, стихотворной, а не «очаровательной и изящной»). Впрочем, эта рекомендация носит характер частного мнения, и к тому же диктует полную переработку строфы, поскольку пассивная замена слова ведет к нарушению авторского ритмического рисунка текста. 
 
«А воздух?! Не вдыхать, а пить
Его хотелось - бесконечно.
Роняя в снег следы с копыт
Брел лось рога склонив застенчиво».
 
Вот он, наконец-то, появился и лось, «про которого», как заявлено в заголовке, эти стихи. И что за лось? Какой он? Поэт не считает нужным поделиться своей «картинкой» с читателями: нам предоставлена полная свобода додумывать все это без участия автора стихов…
Итак, лосю отведено две строки. И престранные, заметим! Наверное, автор искал яркий образ, который должен был стать кульминацией стихотворения. А вышло нечто абсурдное, простите уж за откровенность. Фраза «Роняя в снег следы с копыт» -это, на мой взгляд, откровенная искусственная «красивость», бессмыслица: следы на копытах не висят, чтобы их можно было уронить в снег. Сравните: «По тропе – по телеграфной ленте Рыжий конь печатает следы…»  (Юлия Борина). Здесь образ почтовой лошади выглядит завершенным, а у нашего автора лось как-то чересчур застенчив и обезличен. Кстати, голова у сохатого так устроена, что если уж он «застенчиво» склонит рога, то видеть будет лишь клок земли перед самыми копытами.
Знаки препинания в строфе стоит расставить в соответствии с правилами грамматики: деепричастные обороты, например, надо выделить запятыми.   
 
«Куда я шел? - Махнул рукой.
Река - направо, лес - налево
И в небе голубом - покой.
Мешок заплечный бросив к дереву,
 
Я посох в землю вбил как клин
И вышиб из груди дилемму.
По руку правую - реки
Теченье, лес - по руку левую...»
 
Здесь придется рассматривать сразу две строфы, поскольку они семантически и грамматически связаны воедино. Поиски героя завершены: он принял решение поселиться близ лосиной тропы и перестать блуждать в лесу. Придерусь, пожалуй, к строке «И вышиб из груди дилемму». Какую дилемму? И что она делала у лирического героя в груди? Традиционная недосказанность снова работает против читателя, который уже успел заинтересоваться оригинальным творчеством автора.
Теперь, по традиции, посмотрим на форму стихотворения. Схема катрена, соблюдающаяся тщательно во всем тексте, выглядит примерно так:
-!-!-!-! (8) А
-!-!-!-!- (9)б
-!-!-!-! (8) А
-!-!-!-!-- (10)б
 
Это четырехстопный ямб с перекрестной рифмовкой «мужских» и «женских» рифм. Иногда ровный слог нарушается вполне допустимым пиррихием, реже, как в случае с «тайнописью» - ритм корёжит ошибка. Интересны последние строки каждого катрена – в них на один слог больше, причем – именно в рифмующихся словах. Это – так называемая «дактилическая рифма». Похоже, автор пытался сделать ямбическое стихотворение оригинальным, отойти от восприятия ямба читателем как «любимого размера русских поэтов со времен Пушкина».
 
Спасибо за доверие автору Кusturicaang, предоставляющему свои стихи для рецензирования уже не впервые. Творческих успехов!
_________________________________________

Автор: Cross Time
Стихотворение: Попутчику
 
Стихотворение, представленное автором Cross Time, привлекло мое внимание нестандартностью своего сюжета. Для лирики вообще не характерна повествовательность. А здесь мы имеем дело с целым приключенческим рассказом в стихах. Фабула проста: люди, преследуемые в зимнем поле волками, могут погибнуть, и попутчик лирического героя ценой собственной жизни задерживает погоню. Спасшийся помнит его всю жизнь, заново переживая обстоятельства той давней ночи и давая эмоциям выход в стихах…
Традиции русскоязычной литературы утверждают, что лирике строгий сюжет с завязкой, развитием действия, кульминацией и развязкой необязателен, отражал бы образный ряд авторские переживания – и ладно. И это, наверное, не случайно: стихи-повествования сложнее в практическом исполнении и требуют от автора настоящего мастерства. Посмотрим при построфном анализе, что удалось, и что не удалось автору Cross Time.  
 
«Безумная гонка по полю ночному.
И светит луна, как сверкающий глаз.
Вся жизнь на кону! Я желаю такого
Той стае волков, что преследует нас».
 
Итак, классическая сюжетная завязка в стихотворении отсутствует: автор приступает к описанию действия сразу в развитии, с предельного напряжения погони. Из контекста ясно, что двое путников в зимнем лесу нарвались на волчью стаю, но совершенно не ясно, кто эти путники, и какая нелегкая занесла мужиков ночью в лес. Немного сомнительны с точки зрения правдоподобности описания слова «Я желаю такого той стае волков, что преследует нас». Во-первых, человек, убегающий от волков на лыжах, желает только одного – оторваться от преследования. Во-вторых, чего лирическому герою желать волкам участия в гонке, если они и так в ней участвуют, только в качестве охотников, а не жертв?
 
«- Наддай! - хрипло просит попутчик случайный,
И я наддаю так, что лыжи трещат.
А сердце колотится в горле отчаянно.
И легкие хрипом от боли кричат».
 
Физиологические подробности здесь призваны подчеркнуть трудность положения жертв. Интересно почти жаргонное словечко «наддай!». Наддают (или поддают) жару в бане, и кроме того, это слово очень трудно произнести, если настолько сильно, как лирические герои, запыхался на бегу – прежде всего, из-за наличествующей в слове сдвоенной согласной. Мог ли попутчик лирического героя еще что-то крикнуть – попроще? Автору стоит подумать над этим.
 
«Бесстрастные звезды на гонку взирают.
Морозное небо бездонно сейчас,
И звезды так холодно всех презирают.
А хочется верить - болеют за нас».
 
Образ безучастных и равнодушных звезд неплох, хотя и не слишком нов. Но да простит меня уважаемый автор, у его героя что – и в небо есть время посмотреть? На мой взгляд, в таких условиях человек смотрит вперед и вниз – на лыжню, изредка оглядывается назад, чтобы увидеть, не сократилось ли расстояние до опасности. Но созерцать звезды на небесах ему точно некогда… Мне доводилось как-то раз побегать, правда, не от волков, а от бандита, и я точно скажу: звезды во время погони интересовать преследуемого не могут…
 
«Погоня близка, но жилье уже рядом!
"Я сдюжу!" - уверенность крепнет моя.
Но вдруг замечаю испуганным взглядом,
Как в длинную яму ныряет лыжня».
 
Как это - лыжня ныряет в яму? Спускается в овраг или пологую промоину в речной пойме? Это еще может иметь место. А вот если именно в яму, то каким же злым шутником был тот лыжник, который ее проложил! Вряд ли по сюжету стихотворения автор стремился вызвать у читателя ироническую улыбку, так что стоит подумать над изменением строки.
 
«Усталое тело сжимается страхом
И мчится навстречу злодейке - судьбе.
Лечу кувырком на березу с размаху,
Что вдруг на погибель попалась здесь мне».
 
Уважаемый автор, в который уже раз советую вам оттачивать слог стихотворения, прочитывая только что написанное вслух. Самая неудачная ваша строка здесь – «Что вдруг на погибель попалась здесь мне». «Вдруг» - громоздкое слово, сочетание «ЗДЕСЬ МНЕ» с точки зрения звукописи еще нелепее. И главное – при переделке строки наверняка можно без этих фонетически нагрузочных слов вообще обойтись, подобрать иные, которые «лягут» в ритм лучше и будут более удобочитаемы. И еще вопрос есть: почему, если яма была вовремя замечена, герой в нее все же въезжает, не пытаясь отвернуть? И как он ухитрился ночью разглядеть яму, но не заметить березы? Она что – была скрыта в яме целиком? Тогда это уже каньон целый, а не яма!
 
«- Вставай! - мой попутчик хватает за руку.
От волчьего воя я зайцем дрожу.
- Беги! - выдыхает сквозь хриплую муку.
- Беги, ты моложе! Я их задержу!»
 
Вот она – кульминация повествования. Попутчик спасает героя (чудом не получившего травм, врезавшись в березу!), приняв решение задержать волков… Претензии критика – лишь к чрезмерной, на мой взгляд, длинноте фразы.  К месту ли рассуждать, кто старше, кто моложе? Лыжник, который остается, крикнул бы тому, кто побежит, что-то вроде: «Беги, салага!» - и только, ведь дыхание уже давно и жестоко сбито, людям, повторюсь, не до разговоров…
 
«Не знаю, как шел я, себя проклиная,
И слыша вдали злую волчью грызню.
Там всласть пировала голодная стая,
Поспешно вгрызаясь в добычу свою».
 
Извините, что сбиваю трагический настрой, который, видимо, должны, по замыслу автора, вызывать эти строки. Но волки, напавшие на человека, не грызутся меж собой – у них есть задача поважнее. И не вгрызаются в добычу, это же не крысы. Псовые хищники не умеют жевать, и даже кости не обгрызают, а обгладывают. Волк рвет плоть добычи клыками: вонзился – дернул – проглотил оторванное. А для умерщвления жертвы, как правило, вожак вцепляется в горло жертвы и сжимает зубы пока не задушит (часто – с переломом и размозжением хрящей гортани). Конечно, такие жуткие подробности в стихах не нужны, но для того, чтобы точно описать звуки последней борьбы человека с волками, поэт должен все это неплохо себе представлять. Убегающий слышал бы вой, глухое рычание, последний крик или хрип жертвы (если она успела вскрикнуть).
 
«И всю мою жизнь я его вспоминаю,
Когда я сынишку за ручку вожу,
Целую жену, свою дочь обнимаю...
"Беги! Ты моложе... Я их задержу..."»
 
История закончилась благополучно для лирического героя: он жив, счастлив, у него семья. Но кого вспоминает этот человек как своего спасителя? Неужели он не попытался выяснить имя попутчика, поставить за него свечку в церкви, поклониться его матери, если она жива, помочь его осиротевшим детям (он старше, значит, семья тоже могла быть…). Не знаю, как благополучно спасшийся лирический герой, а любой нормальный человек вспоминал бы не абстрактного «попутчика», а конкретного героя, подарившего возможность спастись. Да, это случайный спутник, и выяснить, кто он, возможно, будет непросто. Но по-человечески необходимо. И, как мне кажется, сюжет стихотворения только выиграл бы, если бы содержал хоть намек на это…
Не понравилось мне здесь сочетание «И всю мою жизнь». По общему ритму здесь инверсировано ударение в слове «мою». Получается, что автор не говорит о своей жизни, а МОЕТ свою жизнь. Строку, как мне кажется, надо изменить.
 
Теперь немного о форме. Схема катрена:
-!--!--!--!- (12) а
-!--!--!--! (11) Б
-!--!--!--!- (12) а
-!--!--!--! (11) Б
 
Налицо четырехстопный амфибрахий с перекрестной рифмой: в первой и третьей строке – «женской», во второй и четвертой – «мужской». В принципе, такая форма служит содержанию, неплохо имитируя ритм и темп сбивчивой, взволнованной речи лирического героя, ведь рассказ ведется от первого лица. Но к рифмам у критика есть нарекания. «Ночному - такого» - нерифмованные слова, «нас – трещат» - тоже, есть и другие моменты, которые можно трактовать как результат недостаточной работы над текстом, например, примитивные на мой взгляд глагольные рифмы.
 
В любом случае, спасибо автору за предоставленный текст, работать с ним было интересно.