За себя

Мой прадед по отцовской линии состоял в отряде Бандеры. Не горжусь и не горюю. Биографический факт. Мой дед по отцовской линии говорил на мове. Почти не знал русского. Тоже биографический. Деда звали канонично - Иван Иваныч. Был он сухой, жилистый, быстрый и очень сильный: в возрасте семидесяти пяти лет копал картошку, ссыпал в мешки - в каждый мешок пять вёдер, взваливал мешок на спину, тащил на спине до места хранения. Два километра, несколько раз. Остановить и вразумить невозможно. Умер в девяносто с гаком. Сломал шейку бедра, не выдержал обездвиженности. Через короткое время ушли две его пожилые дочери, Зинаида и Ганна. Не выдержали отсутствия. Когда я была маленькой, а дед почти молодой - он звал меня квiтка и донька. Возил меня, упакованную в чебурашковую шубу, на саночках к горе. Потом пёк блины толщиной с подушку, съешь один - и падаешь от сытости на диван, застеленный ковром с оленем. У оленя карие, длинные, спокойные глаза. У деда - беспокойные голубые с хитрым прищуром. Смотришь в оленьи и засыпаешь. Работал дед на железной дороге. По выходным крыл крыши и мастерил водостоки - был нарасхват. Я знала: если в субботу-воскресенье откуда-то из поднебесья слышится жестяной перестук молотка - это дед. В детстве я застала определённое количество СССР. И вдобавок пару-тройку Фестивалей Союзных Республик, проводимых силами школьной администрации. Каждому классу выделялась - не знаю, чьими силами - какая-то союзная республика. Надо было спеть национальную песню, сплясать национальный танец, инсценировать национальную сказку. Моему классу доставалась Грузия. Или Туркмения. Украина - ни разу. А мне до слёз хотелось выйти на сцену актового зала в венке с лентами и в вышиванке. И глубоко, жалобно вывести - цвiте терен; бабка Фёкла, отцова мать, напевала такое, рассыпая по двору золотое пшено серым вертлявым курям. Повзрослев и миновав всяческие союзы - некоторые брачные в том числе - я частенько напеваю это: ой, візьму я кріселечко, сяду край віконця. Хотя курей у меня нет, только дети. Двое - абсолютно украинского замеса: второй сын и вторая дочь. Сын в моего отца. Дочь - в мою тётку Зинаиду. "Хохлушечка", - ласково называет мою украинскую дочь моя русская мать. И я вспоминаю - когда мы, её дети, в дошкольно-школьном младенчестве вытворяли из ряда вон, она сердито звала нас бандеровцами. Давно так не зовёт. Но я не могу быть ни на чьей стороне. Во мне понасыпано. Славянских генов, чебурашек, мокрых от подмосковного снега, запахов толстых блинов и сушёных листьев мать-и-мачехи - Иван Иваныч верил в целебные свойства. И того, и другого. Постоянной Москвы, единичного - боюсь, что единичного, - Киева. Жестяных перестуков с неба - тук-тук-тук. И тоньше, нежнее - туки-туки. Туки-туки за себя. P.S. На фото моя украинская дочь.