День свиньи и Фантастический мiр Иеронима Босха (Режиссёр Серджио Пачелли, 1992)

Сон разума, как всем известно, рождает чудовищ. И речь тут вовсе не о horror-сновидениях, как кто-то мог бы подумать, но о том порочном духе, который завладевает мыслящим существом, когда оное существо оставляет своё воображение без присмотра, когда оснащенная действенными этическими императивами разума совесть, обуморенная собственными страстями дживы, либо захмелевшая от какой-нибудь контрафактной сомы, начиная с медовухи и заканчивая укусом герыча, спит, как последний обкумаренный обсос, где-нибудь в районе ректума. Вот и нашего незадачливого всадника, изрядно намозолившего зад седлом и прикорнувшего на ворохе листьев в не столь уж и дремучем лесу и, несмотря на предостерегающее ржание бдительного Росинанта, атаковала троица жирных сатиров, выбравшихся из гумуса и явно учуявших в его дремотной ауре амбре нетрадиционных влечений. Впрочем, если мы, проснувшись, как следует помашем бейсбольной битой, катаной или хотя бы кулаками, то позорные духи враз отвянут и слиняют от греха подальше, главное себе самому не признаваться, что, вообще-то, тебе безразлично куда или даже предпочтительнее в особь твоего же формата пихать свой озабоченный кукиш. Конечно, геликон, или какой угодно мощный саксгорн – это не Труба Архангела с Большой Буквы, но накрайняк сгодится, чтобы выгнать сотню-другую мертвяков из их заплесневелых нор и собрать на какой-нибудь Лысой Горе на предмет всетрупацкого вече или типа того. А может, это совсем и не ЖМ (живые мертвецы), и не калики перехожие, а такие добропорядочные насельники нелегального Монастыря для подвижников любого пола: женского, мужского, среднего и даже вовсе никакого, – а что? разве не бывает? ну вот, и не говорите, если не видели, дело-то ведь не в Костроме происходит, а вообще на Апеннинском полуострове, а там, сами знаете, чего только не водится, и всегда водилось, и ещё будет ...тьфу-тьфу-тьфу! Ну, сестры там не Бог весть что, а лучше сказать, не приведи Господи, да и мать Настоятельница – не у всякой мамки в марсельском борделе такая харизма. Дальше, само собой, классическая «Venus» от незабвенных Shocking Blue: «Моя милая в гробу, подхожу я и … Вот, спасибо, дорогая, подмахнула как живая. Шизгара! О, о-о, Шизгара!». Хе-хе, а чё? Не, никакой некрофилии, размечтались, просто шутовство, карнавал, оттяг для простолюдинов, которых достали уже эти грёбаные сельхоз работы, мать их… Да и застебать этого святошу, первокровного горбуна Саркиса – разве не первейший долг всякого благочестивого гражданина? А чего вы хотели, когда королём у них хряк работает? И это ещё младшенький, а старшой – горбатый Саркис. Ну, а чернь – она чернь и есть! Пасть, чрево да подчревье, чем ей думать-то? Ни памяти, ни разума, ни благодарности. Возьми хоть эллинов: демократия демократией, но люмпенов – странной метлой за городские ворота, подальше от государственного кормила, ареопага и архонтов. А у этих, как у нас, всякая гнида своё хайло средь бела дня разевает и погано вякает. Им если и Аристотель, или хоть сам Соломон, но в образе свиньи, – всё равно на вертел. Ну, а коли Азазель – красавчик, да и речами льстив, на трон его, даром что сатана, такова, значит, воля Божья. О как! «О, дайте, дайте мне свободу! Я свой позор сумею искупить». Да, ну? Хотя, ладно, получай на три дня. Если жив останешься, всяко впредь заречёшься свободы просить и детям своим закажешь до седмижды седьмого колена. Хе-хе, не будь я Веельзевул-Баал-Астарот-Бафомет-Асмодей-Велиал-Люцифер-Бельфегор-Самаэль Первый, Великий и Страшный! Нате, пейте свою вожделенную свободу! Много ли вам влезет? Что вы знаете, кроме жадности, похоти и гордости? Что вы умеете, кроме как жрать, убивать и насиловать? Но ведь, вы же думаете, что если дали свободу, то это только вам!? Эксклюзив!? А соседа Васю обломали!? Хрен в сумку, чтоб куски не мялись! У Васи морда-то поширше будет, с похмелья не обсеришь! Так что и свободы он поболе вашего хапнет, и спины ваши сутулые под свой зад подомнёт! К кому побежите? Короля-то съели! Ладно, всё, время пошло – курс выживания на трое суток. Гасите свет, снимайте штаны, крутите кино, я в мягком кресле. Но, может, вы думаете, что этот урод горбатый, который сам, типа, страдал, пережил муку и унижение, и потому сострадать научился, вас пожалеет и вам поможет? Сумку открывайте, я вам туда ещё хренов натолкаю. Этот вонючий мизерабль залез на свою башню, поломал там все свои куклы, отвинтил башку гульке беленькой, последнему своему бескорыстному другу, и, прожевав сопли, загундосил: я такой же, как все …ню-ню-ню, я умею убивать …ня-ня-ня, и обвешался ятаганами, мол, ща реализуем! Квазимодо первородный, сократ сортирный: «Бог мой! Бог мой! Чем больше они пытаются придумать свою собственную свободу, тем больше они становятся рабами …Солнца и Луны!» Они марионетки, а ты, значит, белокурая бестия горбатая, сверхчелъ из алхимической лаборатории Фридриха, мать его, Усатого, ваще ни разу не метеозависимый и сам, бля, рулишь с заднего сиденья своего космического керогаза! Проснись, дура, на баню лезешь! Горбун, зачем тебе знать причину своего уродства, из-за которого ты смотришь в землю и не можешь поднять головы к звёздам? Не лучшим ли будет найти лекаря и лекарство? Ведь поиск причины для тебя – это повод предъявить счёт виновнику твоих страданий, а тебе нужно средство исцеления, для которого и вина, и виновник, и отмщение безразличны. Когда горб грехов твоих отвалится от твоего хребта, и ты выпрямишь, наконец, сляченную спину, будешь ли ещё искать своего врага, или устремишься уже к вожделенной цели, о которой ты плакал, что она для тебя не достижима? Если даже уродству твоему предлагали любовь, но ты, гнушаясь своим безобразием, отверг её, неужели и сейчас будешь гоняться за тёмными призраками прошлого, отложив насущное и рискуя утратить свет надежды на день завтрашний? Ты последний глупец, если так, и напрасно милосердная длань освободила тебя от твоей скорбной ноши. Ты думаешь, власть – это повелевать невеждами, потому что ты знаешь то, чего не знают другие? Но без подданных нет властителя, как без горы нет и долины, и значит, вы все – рабы обстоятельств, и ты – такой же раб власти, как и те толпы, чью волю ты попираешь. Отняв чужую свободу, ты отдал им свою. У тебя есть собака, и есть палка, но чтобы бить свою псину, ты должен её кормить, и ты не можешь лечь и заснуть, где попало, без страха, что зубы угнетённого и оскорбленного мизерабля не вопьются в твоё горло. Или власть – это ложь? Когда ты внушаешь толпе, что эта власть у тебя есть, что ты повелеваешь Солнцем и Луной, теплом и светом, водой и землёй, травой и деревьями, скотами и гадами, тебе уже не нужно править силой, потому что ты подчинил разум невежд страхом и благодарностью, и пожинаешь плоды своей мудрости, усмиряя страсти, полыхающие в черни, восстанавливая нарушенную справедливость и осыпая свой народ благами и милостями, которые они сами же и принесли к подножию твоего престола. И все счастливы, и делают вид, что терпеливое Время не стоит за их плечом с ржавой косой наготове. «Мы – не рабы, рабы – не мы!» Прекрасная мантра! Три раза в день перед едой по 12 рецитаций, и через месяц со степени сомневающихся идиотов вы подниметесь до совершенства идиотов несомненных. Arbeiten, schnell, schnell! Ну, в общем, если ты не полный урод, то изображать из себя Господа Бога весьма напряжно. А если полный и попёрло, то кайфанёшь и наиграешься дураками в куклы до икоты. И да, главное, чуть не забыл, не буди свою совесть, откатить уже не получится, а с этой язвой всё только запутается и будет ещё хуже. Втопи педаль до упора, разгони дурь по венам, сунь шалаву башкой под руль, и будь, что будет. Или я не Пруфлас-Абигор-Крампус-Нергал-Агарес-Мардук-Абракас-Барбатос-Легион и проч, и проч, хе-хе… А причём тут, собственно Босх, спросите? Он же вроде не в ОП (Общественная палата) дела перетирал, а рубил фишку по религии и статьям духовным? Ну, латинянин Серджио у ван Акена только картинку одолжил, чтобы свой визуальный ряд слепить, а семантика у голландца совсем другая: вроде как, мiр – это дурдом с возом сена, и каждый псих норовит ухватить оберемок (охапку) побольше и желательно на халяву. И, конечно, сесть брату на шею и ноги свесить, и чтоб свою жо… попу, то есть, прикрыть, а у других, чтоб всё видно было. Про «Воз сена» – это же у Иеронимуса триптих такой, так вот, там слева от дурдома – его причина, а справа – следствие, то бишь рай с блаженством, змеем и грехопадением и ад, типа гестапо со всеми делами, ну, то есть, если в дурке не вылечился, то пытать тебя тут будут тем, чем ты в скорбном доме шалил, не взирая на врачебные запреты и противопоказания. Труба, короче, лучше про это и не думать вовсе, а то последняя эрекция отсохнет, и самые зрелые шишки вставлять перестанут. Или вот «Сад земных наслаждений», тоже триптих, и та же фигня: что имеем, не храним, эдем то есть, а на земле мягкий райский кайф уже не катит, и мы начинаем экспериментировать с веществами (это я в общем так говорю, вещества, потому что неважно, чем ты там свою болячку расчёсываешь, практикуешь БДСМ, кошек свежуешь, в виртуале маньячишь или жалишься синтетическими опиоидами), а за такие проказы полагаются трансцендентные санкции, – ну, то есть, после того, как ласты склеишь, – по степени возрастания жёсткости от нуля до бесконечности. Итак, три жирных лысых сатира, а может джина, что вылезли из глубин земли и морочили спящий разум Саркиса, наконец, явили свои чумазые хари в финале, на заваленном трупами пустыре – вот, всё что осталось от Королевства. И горбуну, этому аспиду, злобному уроду, копившему в себе жгучий яд ненависти ко всему, что выглядит хоть чуток лучше, чем его собственное безобразие, надлежит узнать, наконец, что демоны не обитают в земных толщах, но выходят из бездн порочной души, когда рухнут плотины внутреннего сдерживания страстей, а внешние стены запретов уже разрушены без места и времени предоставленной черни свободой. И некого уже винить в наступившем конце света, ни Небо, ни преисподнюю, но только себя, собственное злое неразумие и растленную волю, спустившую с цепи трёхглавого Цербера, посаженного в мрачных глубинах духа охранять от падшего существа его собственный внутренний ад. И тогда разум человека становится подобным демону или бывает ещё хуже. Если звёзды зажигают – значит – это кому-нибудь нужно? И ежели ты родился горбатым, это тоже не косяк Провидения. Тебе тыщу раз говорено: будь осторожен с желаниями, а не то случится, как с Петровым. – А как с Петровым? – А так: захотел Петров быть на полметра выше Сидорова, и стал. – Ну? – Вот те и ну, Сидоров под трамвай попал, ему ноги отрезало. – Это ты к чему? – А к тому, дали тебе горб, носи и не стаптывай, а не то ещё чего хуже к твоему заду прилепится. Всякая скорбь подаётся не ради муки, а во избежание худшего, как защита и предостережение, а посему, уклоняясь от меньшего зла, навлекаешь на себя зло большее и тягчайшее. – Это что, проповедь? – Ну, типа того. – Ага, мудрейший, иди, научись, что значит: врач, помоги себе сам. – Да, ладно, ладно, поумничать не дадут… Ну, вот, и разбирайтесь с этой притчей сами, раз такие башковитые и сами всё знаете, а от меня больше слова не услышите. PS. Там ещё слепцы без мазы нарисовались, реж чёт попутал, Старшего Брейгеля подтянул и даже в титры не вставил. На кой, спрашивается? Всё, молчу!