Рассказ о настоящем русском офицере.

Дорогие друзья! Вот решил вам рассказать о своем командире роты герое России Гридневе Вадиме Алексеевиче. В преддверие дня защитника отечества будет как никогда актуален рассказ о настоящем русском офицере. На таких как он хочется ровняться. Лично я ему обязан жизнью и к моим словам присоединятся все парни моего отряда. Биография Вадим Алексеевич Гриднев родился 29 сентября 1972 года в Горловке Донецкой области. Детство провёл в селе Воронцовка Знаменского района Тамбовской области. В 1989 году окончил Воронцовскую среднюю школу, работал тренером в ДЮСШ, занимался парашютным спортом в школе ДОСААФ в Тамбове. В 1990—1994 годах обучался в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище. Участник боевых действий в Чечне в 1994—1996 годах, командир разведгруппы 45-го отдельного полка специального назначения ВДВ, был дважды ранен. В 1997—1998 годах в составе миротворческого контингента ВС РФ находился в Югославии. В осени 1999 года находился в третьей командировке в Чечне. Указом Президента Российской Федерации от 4 мая 2000 года гвардии майору Гридневу Вадиму Алексеевичу присвоено звание Героя Российской Федерации «за мужество и героизм, проявленные в ходе контртерористической операции в Северо-Кавказском регионе». Награждён двумя орденами Мужества, орденом «За военные заслуги», медалью «За отвагу». Это его интервью одному из военных корреспондентов. Прочтите я думаю кому-то из вас оно покажется интересным: В ОТЛИЧИЕ от неуловимого Джо из бородатого анекдота, Вадим был мне нужен позарез. Но хоть палатки наши и стояли бок о бок, поймать его мне никак не удавалось. — Он сейчас на задании. Где, когда вернется? Сами не знаем... — отчаянно врали разведчики. Изредка, впрочем, удавалось Вадима застать. То после боевых — видно, что чертовски устал, много ли тут поспрошаешь? То перед очередным заданием: вновь-таки не до разговоров душевных. Вдобавок ко всему Вадим еще и молчуном выдался редкостным — слова не вытянешь. Никак не клеился задуманный очерк! Недели через полторы я улетел, а Вадим остался в Чечне. Конечно же, я о нем справлялся. Вдруг узнаю, что Вадим в госпитале. Ничего страшного, успокоили врачи: ночью с тормозов сорвался “Урал”, наехал на палатку. Всего-то парочка переломов, жить будет!.. Потом Вадим снова оказался в Чечне, некоторое время не было о нем известий... И вот читаю в газетах: майор Вадим Гриднев — Герой России! Дозваниваюсь до полка: “Вадим, поздравляю, рад за тебя! Когда увидимся?” Куда ему теперь было деваться... ПЕРВАЯ Чечня свалилась на Вадима с внезапностью выпавшего накануне снега. Памятное то воскресенье Гриднев промерз в наряде — был начальником патруля. Только сменился, мысленно уже оттаивая в домашнем уюте, — срочный вызов к комбату. — В Чечню полетишь? — с порога огорошил “батя”. — Полечу... Так точно! — выпалил по-уставному. Жене о командировке на “юг” решил не говорить: ей-то зачем эти тревоги? Тем более Лена ждала первенца... Выдумал — едет на учения в Псков. Оставив жену в счастливом неведении, улетел. Он, впрочем, и сам еще мало что понимал. Обычная, как тогда казалось, командировка, как-нибудь перемелется... Реальность быстро и убедительно дала о себе знать. Под Гудермесом долго кружили на вертолете: несколько раз попадали под обстрел, высадиться так и не смогли, вокруг полно боевиков... В ночь на второе января разведгруппа лейтенанта Гриднева вошла в Грозный. Увиденное потрясло. Разбитая техника, трупы. Шарахающиеся по городу солдаты из перемолотых в боях подразделений. В глазах местных жителей — отчаяние с надеждой на избавление от бандитского ига. Животный страх на лицах затурканных дудаевской пропагандой чеченцев. И — нескончаемые бои. Тяжелые, изнурительные. — Что больше всего запомнилось? — переспрашивает Вадим. — Первое впечатление такое: бандитскую эту сволочь можно и нужно бить! Взяли без потерь нефтехимический институт — у всех окрыленность! Рохлин запомнился: в том самом подвале в ушанке, с треснувшими очечками. Еще как штурмовали Совмин: готовились в два ночи, потом перенесли на час, снова на час... Поперлись туда в девять, когда уже рассвело. “Духи” этого и ждали. Мина попала в БТР, сдетонировал боезапас — десять погибших... В том числе и замкомроты — старший лейтенант Костя Голубев. Много чего было... — В критические ситуации, наверное, часто попадали? — Был такой случай. Сколько в засады, дозоры ходил, а тут... Простая, как валенок, ситуация: нужно было найти место для ночевки. Идем вместе с ротным, я впереди. Вдруг из темноты: “Стой! Пароль!” А мы только что вернулись с больничного комплекса — двое суток вели там наблюдение, новый пароль не знаем. Здесь же за это время зенитчики расположились... Ну все, думаю, крышка — часовой уже патрон в патронник загнал. “Пароль!” — нервно кричит. Что делать? Стоим не шевелясь. “Солдатик, — говорю, — ты только успокойся, ты только не стреляй”. Так, мол, и так, мы свои, два дня назад пароль был “Воронеж”. — Пароль!!! — Солдатик, — стараюсь как можно спокойнее, а у самого аж пот ручьем, — ты позови кого-нибудь, ты только не стреляй. Позвал, слава Богу, разобрались... В конце января Гриднев вернулся в свой полк. Два дня отпуска — и на службу. * * * В МАЛЬЧИШЕСКИХ его мечтах десантура решительно отсутствовала! Родился и взрослел Вадим в сельской глубинке, в семье с сугубо мирными профессиями. Класса с шестого, правда, засобирался в военные летчики. Увидел по телевизору “Служу Советскому Союзу” — в передаче рассказывалось о ВВС — и загорелся. Тем более интересно было узнать: какими такими ветрами занесло его в крылатую пехоту? — Не было никаких ветров, — смеется Вадим. — Приехал к односельчанину сын, выпускник Рязанского училища, при полном, так сказать, параде. Увидел его, разговорились, тут я и пропал: только в десантное! Военком, не знаю уж почему, пытался разубедить: “Дались тебе эти ВДВ! Вон сколько училищ — и к дому поближе, и конкурс пониже”. Я — ни в какую! Добился, отправили его в Рязань. Но вскоре, расстроенный, вернулся обратно: двойка на вступительных по истории — гуляй, Вадик! Другой, может, гулял бы, он же и в свои шестнадцать характером обладал твердым: пошел, не теряя времени, в спортклуб ДОСААФ. Ночи, как бомж, коротал на вокзале. Зато через год было за окрепшими плечами парня полсотни парашютных прыжков! В военкомате все Вадима уже знали. Железно договорились: если и теперь не поступит, ВДВ от него никуда не уйдут — будет там служить срочную... Но Вадим поступил! — Учеба была не в напряг. Взвод у нас был хороший, дружный. Судьба потом многих раскидала. Кто-то ушел со службы. Виталик Талабаев, майор, с ним мы прошлым сентябрем вместе улетали на Кавказ, погиб... Училище Гриднев окончил в 94-м. А через полгода грянула первая Чечня. * * * — МНОГО чему нас она, проклятая, научила. — Вадим, щелкнув зажигалкой, прикуривает очередную сигарету. — Вернувшись, первым делом стали избавляться от десантно-романтического шовинизма: всех этих каратэ, битья бутылок о головы... Не нужно это на войне! Там нужно другое, настоящее — этим вот вплотную и занялись. Ну например. Стали отрабатывать огневые “двойки” и “тройки” — раньше такого не было. Внесли коррективы в действия боевых дозоров. Особый упор, понятно, сделали на антиснайперскую подготовку, хотя и другие — тактико-специальная, физическая, военно-медицинская — тоже в тени не остались. Больше внимания стали уделять вопросам корректировки артогня и наведения авиации, технике маскировки и передвижения, стрельбе по движущимся целям, встречному бою, выдвижению под огнем противника на рубеж. Все это с имитацией выстрелов, взрывов — почти как в реальном бою. Сами разработали новые стрелковые упражнения. Улучшилось боевое управление: в первую кампанию было три радиостанции на всю группу, теперь у каждого своя... — Эти бы коррективы — да пораньше... Ладно хоть перед второй кампанией многое удалось исправить — вынудили обстоятельства, — вставляю свое слово. — Если мы и подготовились на этот раз лучше, то уж не благодаря, а вопреки обстоятельствам, — с досадой поправляет Вадим. — Можно ли совместить нормальную боевую учебу с таким, как сейчас, финансированием? Нас еще и “секвестировали”: людей не хватало, полк задыхался в нарядах... На энтузиазме, самоотверженности мужиков только и выезжали. Кому-кому, а нам еще после Хасавюрта было ясно: раньше или позже, но в Чечню придется возвращаться. В отличие от первой командировки, на войну в пылающий Дагестан Гриднев отправлялся с тяжелым чувством. Ему ли было не знать, что их ждет... Изредка в суматохе сборов удавалось заскочить домой. Неугомонные дочурки-погодки Настя и Даша в счастливые эти минуты способны были развеять любую печаль. По малолетству они еще не понимали, куда это так серьезно готовится их папа. Перед отлетом собрал свою роту. В наступившей тишине медленно обвел взглядом — за жизни этих мальчишек он отвечает головой. Прикинул: имеющих боевой опыт лишь двое — он сам да старшина роты старший прапорщик Решетов. Негусто... — Ребятки, — сказал просто — это не по телевизору фильмы про войнушку смотреть. Там, куда летим, могут взаправду ранить. Могут взаправду убить. Можно еще отказаться... Дружное в ответ: — Мы ведь уже все решили! Мразь эту нужно извести раз и навсегда! Услышать другое он, в принципе, и не ожидал. * * * ДАГЕСТАН, Ногайская степь, Гудермес, Аргун, Центорой, Сельментаузен... По одним только названиям впору изучать географию. Сутки через двое, нередко и через день — труднейшие, опаснейшие рейды по бандитским тылам. Какой из них был “самый-самый”? — Трудно сказать. Может быть, этот... Задача была обычной: скрытно выйти к горному хребту, организовать там наблюдение. При обнаружении боевиков навести огонь артиллерии и авиацию. Район неспокойный, чутье с самого начала говорило: что-то там произойдет, — рассказывает Вадим. Выдвигались, как водится, ночью. Тремя группами. Километра через два обнаружили замаскированную БРДМ со свежими бандитскими “автографами” — густыми следами на только что выпавшем снегу. Еще через пару километров, на склоне хребта, — тщательно оборудованную позицию... Уже наверху одну из групп Гриднев направил на противоположную сторону ложбины. Вовремя: там, в тумане, скоро послышался натужный звук мотора. Затем оживленные голоса. Из ближнего селения приехали на позиции боевики. С комфортом, на автобусе, как на работу. Таял туман, светало. Взгляду десантников предстал по-своему живописный пейзаж: чуть ли не все плато было изрыто окопами. Высланную вперед группу боевики засекли. Отстреливаясь, разведчики без потерь вернулись обратно. Теперь надо было спешить. Быстро заминировав подступы, заняли круговую оборону. В эфир полетели координаты целей. Считанные минуты — и по растревоженному бандитскому гнездовью ударила артиллерия. Боевики кинулись по щелям... Гриднев корректировал огонь. Эстафету у артиллеристов приняли вертолетчики. Ни тем ни другим, однако, так и не удалось подавить “духовскую” зенитку: словно заговоренная, она лупила прямой наводкой по наблюдательному посту Гриднева. “Огоньку” добавлял установленный на “уазике” миномет. Сообразив, кто и откуда наслал на их головы снаряды, взбешенные бандиты решили во что бы то ни стало поквитаться. Разведчики отбивались. Благо пустующий бандитский окоп, в котором Гриднев предусмотрительно разместил свой НП, сработан был на совесть: умеют, гады... А на подмогу спешили уже братья-десантники. “Отлично, — в душе обрадовался Вадим подъехавшей бээмпэшке, — в момент теперь с зениткой разберемся!” Орудие, однако, задумчиво молчало. “Что еще за черт?” Выскочив из окопа, метнулся к машине. Нырнул в люк: “Дай-ка!” — решительно отодвинул вконец растерявшегося солдатика. Прильнул к прицелу. Залп, второй — от зенитки с “уазиком” остались лишь воспоминания. Полсотни боевиков в тот день так и не вернулись с грязной своей “работы”... На обратном пути проведали найденную ночью БРДМ — без топлива, но вполне исправна. К тому же именная: “Бамутский полк им. Д. Дудаева” — надпись по всему борту. На этой красавице вниз, под уклон, дальше и покатили... * * * ИЗ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ к званию Героя Российской Федерации: “Командир разведроты полка ВДВ капитан ГРИДНЕВ Вадим Алексеевич (майора ему вскоре присвоили досрочно. — Авт.) с 13.09.99г. выполняет задачи в зоне вооруженного конфликта в Республике Дагестан и с 1.10.99г. — на территории Чеченской республики. Лично участвовал во многих разведывательных выходах в тыл противника с целью разведки опорных пунктов террористов, устройства засад и минирования местности, проявляя при этом мужество и героизм... С 13. 09. 99г. по 4. 12. 99г. разведчики роты провели 35 выходов в тыл противника, в ходе которых выявили 26 скоплений боевиков, уничтожили 126 террористов. Участвовали в сопровождении двадцати колонн...” Было это написано еще в декабре, Вадим тогда находился в госпитале. Вначале представление завернут — подвигов маловато. Все будут за Гриднева переживать, больше всего — подчиненные. “Он нам, как отец родной! Классный мужик, человек! Требовательный офицер, справедливый! Главный его принцип — делай, как я! Жизнь солдатскую ценит превыше всего! Он у нас везучий, чутье разведчика никогда его не подводит!” — это все о нем, любимом командире... Потом представление дополнят. Уже после того, как он, подлечившись, снова отправится в Чечню. Вновь исходит сотни километров по горячим бандитским тылам. Пройдет еще немного времени, и майор Гриднев в очередной раз поедет на Кавказ, будучи уже Героем России.