Психиатрический зачёт

Вуз. Музыкальный факультет. Зачёт в сумасшедшей череде экзаменов последней недели сессии. Меня, как и половину нашего курса, неожиданно занесло на заочку в более чем осознанном возрасте и уже с приличным музыкально-учительским и концертным багажом. Прыгнула, как говорится, "в последний вагон". Вручаю свой реферат преподавателю. Наш профессор — психиатр, заслуженный врач России, уважаемый человек с колоссальным опытом и вечно плохим настроением от того, что приходится поневоле возиться со студентами. Ну, знаете ли, мы в этом не виноваты...   Предмет «Безопасность жизнедеятельности» к психиатрии имеет косвенное отношение, а к музыке, и, тем паче, к исполнительству — вообще никакого. Зачем он нам — не понятно. Но предмет есть, а преподавателей в вузах вечно не хватает. Профессор изучает взглядом. Типичный такой взгляд врача на пациента. Глядит так, что невольно чувствуешь себя тараканом- шизофреником, которого псих в палате загнал в угол тапком и заставил считать до миллиона.   Выбранная мной тема — плод полуночного бодрствования с тремя литрами черного кофе —многостраничная бессвязная лабуда, щедро сдобренная непонятными медицинскими терминами, взятыми из интернета, повествующая об аддиктивном поведении у подростков. Аддиктивное поведение в психиатрии — зависимость и последствия от пагубных пристрастий, таких как наркомания, алкоголизм, игромания и другие явления, не доводящие человека до добра. Для детей и подростков, как правило, фатальные. Пока искала материал для реферата, обрыдалась вся. Тема печальная и, к сожалению, неисчерпаемая.   Профессор начал издалека: — Прочёл. Нормально. Наверняка работаете с детьми? — Да, преподаю в музыкальной школе. — Какой возраст? — Подростки. От одиннадцати до шестнадцати. — Почему выбрали сию тему, Вам это близко? Я имею ввиду аддиктивное поведение у детей. Это же про Ваш контингент. Часто ли наблюдаете такое явление?   Здесь профессор заметно оживляется в предвкушении интересного диалога. Беседа как часть работы. Лет двадцать врачём на скорой, примерно столько же — клинический психиатр. Соответственно, насмотрелся... Как говорил один из персонажей «Кавказской пленницы» — «Delirium tremens. Совсем белый, совсем горячий…»   — Подростки, говорите... хм... интересно. И как Вы их организуете? Мой ответ ошарашивает: — Да в ансамбле играют... — ? Оживление сменяется неподдельным удивлением, и в потухшем взгляде разгорается дьявольский психиатрический огонек. — Оркестр что ли? Здорово! Что исполняете? — Джаз, эстраду, популярную музыку — отвечаю я. Профессор не унимается: — И что, ходят? Нравится? — Ещё бы. Вдруг он резко озадачивает меня вопросом, на который соврать с ходу просто нереально. Профессор резко выбрасывает правую руку и делает характерный щелкающий жест по шее: — Дети пьют? — В смысле? — Ха! Ну, пиво же пьют? Я, оторопело: — Нееет... — Что, Вы хотите сказать, и НЕ КУРЯТ? — Никто не курит. — Даже мальчики? — Даже мальчики. — В 14 лет и никто не курит? Простите, но я Вам не верю. Здесь надо было наблюдать его реакцию. Видимо, за годы в реабилитационных клиниках контингент соответствовал описанному мной в реферате. Я отвечаю с достоинством: — Из моих воспитанников никто не пьет и не курит. — А поче...? Хм... Я хотел сказать, как это у Вас получается, что дети в этом возрасте ничего не употребляют? — А им не надо. Они музыкой занимаются, выступают, книги читают. Времени на всякую ерунду не остаётся.   Удивление вдруг сменяется доброжелательностью, но кривое подобие улыбки выглядит довольно странно на хмуром профессорском лице. Годы в подобных заведениях все же оставляют суровый отпечаток. И не только на лице. — Нууу... поздравляю! Приглашайте на концерт! И добавляет: — А реферат хороший. Титульник только подправьте. Я улыбаюсь, забираю зачётку и молча выхожу из аудитории. ©Марина Задорожная, «Записки на нотной бумаге», 2020г.