Ответ на критику Пилигриммма

Простите, что так длинно. Но я решила, что отвечу на разбор, потому как со многим не согласилась, но попробовала. Ниже преведены замечания Пилигриммма и мои краткие ответы на замечания. «Экскурсия в зло» (начальная версия) Источник: https://poembook.ru/poem/2188813-ekskursiya-v-zlo Я стою у стекла. И во мне обрывается мир. По гортани течёт, выжигая, нещадная лава. Я смотрю на ботинок – в пустоты шнуровочных дыр, И мне слышится детское горькое: «Мама…» Я стою у стекла. Нет! Со смертью стою на краю, Отрывая от рук малолетнее нежное чудо. Хоть и знаю, что это не я отдаю. Пре - Даю… Но навеки внутри замирает в остатке секунда. Разверзается тьма, и выходит непуганый зверь, Алчно-хищная пасть, глаз кровавых безумная сила. Грозно стелется следом по миру вселенская тень, И беснуется поп, и рогатый швыряет кадило. Сумасшедшее зло, бездушевная узость зрачков Вырывает любовь. И не спрятаться детству, не деться… Аушвиц. И защёлкнута печь на засов. И ботиночек детский Ударом По сохлому сердцу. 1. Я стою у стекла. И во мне обрывается мир. – что такое – «обрывается мир»? У какого стекла? Витринного? Стою – действие статичное. Обрывается – мгновенное. Как это сочетается, автор не уточняет. Может, «обрушается» было бы точнее? Тем паче, что чуть ниже использован однокоренной глагол – «отрывается». Ответ: В принципе, название стихоторения изначально настраивает на экскурию, которой характерно нахождение у экспозиционного стекла. «Обрывается мир» - не вижу противоречия статического нахождения ЛГ и внезапного, внутреннего обрыва мира. Бывает так, что секундное трагическое событие моментально обрывает/прекращает в вас ранее сложившийся мир. Раз – и нету, всё оборвалось и перевернулось с ног на голову. 2. По гортани течёт, выжигая, нещадная лава. – выжигая – что? – гортань? Не чересчур написан сюр? Ответ: Нет, не слишком. У Вас не бывает, что в горле не то что ком, а просто выжигающий спазм, до пропадения голоса? Значит, Вам повезло. 3. Я смотрю на ботинок – в пустоты шнуровочных дыр, - Первый возникающий вопрос – а почему у лирического героя – пустоты на месте шнурков? Чтобы отделить ботинок от принадлежности автору, на мой взгляд, следует изменить первое предложение. Ответ: Вообще не вижу противроречия. Если учесть, что ботинок уже не на ноге ребёнка, пробыл в "бесхозном" состоянии неизвестно какой период, то вполне логично предположить, что в нём может не быть шнурков. Потому и «пустоты шнуровочных дыр». 4. Я смотрю за стекло – и во мне обрывается мир. И мне слышится детское горькое: «Мама…» - строка укорочена, что вполне допустимо. Но, во-первых, в начале строки по ушам бьёт слияние «Имнеслышится», во-вторых, эпитет «детское» по отношению к слову «мама» практически тавтологичен, а в-третьих, укорачивание пятистопной строки трёхсложника на одну стопу эффекта практически не даёт. Вот Заболоцкий резал, так резал, акцент работал чётко. Попробуем поправить: И доносится мне сквозь года – беззащитное: «Мама!» Ответ: Ну, «мама» не обязательно детское. Мне 46-ть лет и я до сих пор называю свою маму – «Мама». Правда – удивительно? Здесь именно детское «мама» и точка. Слипание «застекло» не резануло слух?) Или «Ясмотрюна»?) 5. Я стою у стекла. Нет! Со смертью стою на краю, - с чьей смертью и на каком краю стоит лирический герой? Тут хотелось бы слышать что-то такое: Я стою у стекла. Нет! – Стою на смертельном краю, Ответ: Знаете, есть такой образ смерти – то ли костлявой, то ли злой, то ли в капюшоне. Так вот, ЛГ вместе с ней стоит на краю… На краю чего, спросите Вы? Возможно, на краю мира, или на грани понимания – тут кому-как. 6. Отрывая от рук малолетнее нежное чудо. – Отрывая – чем? Отрывая руками от рук? Чьими руками от чьих рук? Нет прописанности. Где от маминых рук отрывается кровное чудо… Хоть и знаю, что это не я отдаю. Пре - Даю… Ответ: «Оторвал от сердца» - без указания «инструмента» допустимо, а от рук – нет? То есть оторвать ребёнка от рук надо чем-то? 7. Но навеки внутри замирает в остатке секунда. – что это значит? Ну, очень не по-русски и слишком не прописано. Где-то внутри в каком-то остатке замирает какая-то секунда… Здесь нужно что-то типа: Но навеки во мне оседает разлуки секунда. А точнее: Но на сердце рубцом оседает разлуки секунда. Ещё точнее: Но на сердце рубец оставляет разлуки секунда. Ответ: Вообще-то понятно, что речь идёт о внутреннем переживании наблюдающего, поэтому, на мой взгляд, вопрос о каком «внутри» - не должно возникать. «В остатке секунда» - возможно, спорно. Что за остаток. Можно подумать, но это по сути почти «остановилось время». 8. Разверзается тьма, и выходит непуганый зверь, - может, чудовищный? Кому пугать такого? Ответ: «Эй, ты! Ты что – непуганый!?» Здесь именно тот зверь, который ничего и никого не боится. Проще всего написать поверхностное «чудовищный». 9. Алчно-хищная пасть, глаз кровавых безумная сила. Грозно стелется следом по миру вселенская тень, - про рифмовку тут автор забыл. В его эпитетах можно было бы зарифмовать примерно так: Грозно мечутся по миру тени вселенских потерь, И беснуется поп, и рогатый швыряет кадило. Ответ: Вообще претензии не поняла. 10. Сумасшедшее зло, бездушевная узость зрачков Вырывает любовь. – «узость зрачков ВЫРЫВАЕТ любовь». Глагол – не найден. Вот здесь уместно было бы употребить глагол «выжигает». Ответ: В приницпе, зло может вырвать любовь изнутри и взглядом, и действием. Выжигает уже было. Подумаю. 11. И не спрятаться детству, не деться… - «не деться» отдельно от «никуда» не употребляется. К тому же – «детству не деться» и звучит не здорово. Почему бы автору не отказаться от неправомочного употребления «не деться» - в пользу уточнения всей фразы, например: «И от (взгляда, жара…) не спрятаться детству.» Ответ: Не знала про неразрывную дружбу «не деться» и «никуда». Спасибо. 12. Аушвиц. И защёлкнута печь на засов. В имени собственном Аушвиц ударение падает на первый слог, а не на последний, как употребил автор. Слово произносится одной стопой («у» - краткое). Пример правки: Аушвиц! – криком защёлкнута печь на засов… Ответ: С ударениями запуталась. Вашу строку прочитать в теле стехоторения без сбоя не смогла. 13. И ботиночек детский Ударом По сохлому сердцу. – Предложения сокращённого вида, без глагола, вполне применимы, но отсутствие оного отсылает к действию предыдущей фразы. Получается, что ботиночек защёлкнут ударом. И мало этого. С ботиночка ведь всё и начиналось, он вызвал лаву по гортани, в то время как удар должен был быть первичным действием, а отнюдь не заключающим. Что же делать? – а очень просто. Выписать последнее предложение точно в той же глагольно-временной форме, например, так: И ботиночек детский Впечатан в иссохшее сердце. Правда, и эпитет «иссохшее» здесь не видится точным. Сохлое, иссохшее, высохшее сердце «образуется» от долгого страдания, а здесь – импульсивное воздействие. Уместнее было бы употребить эпитет из ряда – обожжённое, опалённое, надорванное… Исходя из применённого выше рубца, выбираем «рваное». Как пример: И ботиночек детский Впечатался в рваное сердце. Ответ: Никак у меня от предыдущей фразы не получается защёлкивание ботиночка ударом. Точка – там стоит, точка.) Итоговое: очень многие вещи спорные. Наверное, у меня и у критикующего разное образное восприятие как частностей, так и мира в целом. И там, где Вам не видится – для меня явно. Корректура, правка – всегда допускаю, но видеть по-разному – это абсолютно нормально. Посему, понимаю, что могу вникать и слушать замечания, но всё же делать изменения только в рамках личного ощущения. Кое-что подправила, ушла энергетика, как на мой взгляд.) Мне не нравится. А Вам, читатели? Прошу ответить. «Экскурсия в зло» Этот страшный Освенциум. Вдруг обрывается мир. По гортани течёт, обжигая, нещадная лава. Я смотрю на ботинок – в пустоты шнуровочных дыр, И мне слышится в горьком отчаянии: «Мама…» Я смотрю сквозь стекло И со смертью стою на краю, Где от маминых рук забирают невинное чудо. Хоть и знаю, что это не я отдаю. Пре - Даю… Но навеки во мне замирает от страха секунда. Развергается тьма, и выходит непуганый зверь: Алчно-хищная пасть, глаз кровавых безумная сила. Грозно стелется следом по миру вселенская тень, И беснуется поп, и рогатый швыряет кадило. Сумасшедшее зло, бездушевная узость зрачков Убивает любовь. В этом мраке не спрятаться детству… Чёрный мир. И защёлкнута печь на засов. И ботиночек детский Впечатался в сохлое сердце.