Рубрика Андрея Мансветова 

В пустыне чахлой и скупой…

В отечестве родных крушин (все детство облизывался на эти, похожие на черемуху ягоды, произрастающие на деревах, корой схожих с коричневыми березами) постоянно думается о разном и странном. 

Например, о том, что собственная косноязыкость так и не позволила мне донести до собеседников разницу между допустимым словоупотреблением и точностью высказывания. О том, что не бывает поэзии, хорошей на фоне остального и т.д., и т.п. Вплоть до «что делать», «кто виноват» и «кому на Руси жить хорошо». По счастью, наступать на горло глобализации собственного мышления позволяет внутренний скептик, но стоит ему отвернуться, откуда ни возьмись просачивается пафос концепции рубрики.  А именно, возникает вопрос. Или вопрос задается. Например, вот так:

 «Как формировать подборку стихотворений в книгу? Есть какие-то принципы, нюансы?»

Ну что тут сказать… И принципы, и нюансы есть, а вот универсального алгоритма, разумеется, нет. В контексте темы первым делом вспоминается ответ Гумилева Ахматовой на вопрос, как составить хороший сборник. Николай Степанович ответил, что нет ничего проще, достаточно вставить в него (в сборник) «Анчар» Пушкина. Можно считать это просто ироническим высказыванием, и тогда оно ничего нам не дает, а можно метафорой. «Анчар», в этом случае, просто некая точка кристаллизации и характер ее зависит от ряда факторов.

Начнем с объема. Минимальная сумма, могущая именоваться подборкой, - два текста. Им не обязательно быть связанным между собой темой, проблемой или идеей, иметь сопоставимый объем, близкий или похожий ритм - наличие оного будет, скорее, минусом восприятия. Разумеется, не годится и вариант, когда одно основное, а другое вспомогательное. Эпистолярный или речевой диалог (как, например, письмо Онегину Татьяны и его ответ) лучше, но тут нужна изрядно талантливая драматургия, так что - на свой страх и риск. Еще одна приемлемая концепция - два варианта одного и того же текста, особенно если различия между ними носят концептуальный характер. Читателю нередко любопытна кухня, любопытны авторские метаморфозы.  Но чур, чтобы без фальши. Метаморфозы должны быть настоящими. Не скажу за других, а мне в свое время было весьма интересно наблюдать путь от «теории о симпатичных людях» до финальной редакции диалога Иешуа и Пилата у Булгакова. Здесь стоит отметить, что в поэзии, искусстве цикличном, ритмизованном, работа с метаморфозами не должна быть длинной или нудной. Ну, это понятно.

Еще один интересный вариант подборки из двух получается, когда тексты объединены отдельно и самостоятельно интересным заголовком. Именно он становится центром кристаллизации, отдельно воспринимаемым моностихом, балансирующим на грани парадокса и логики. Простейший случай такого названия: «Два стихотворения» (числительное, кстати, может быть любое, и особенный шик, если не совпадает с фактическим количеством объединяемых заголовком текстов, впрочем, у Сэлинджера «Девять рассказов» - это девять рассказов и есть).  

Еще один частный случай, который мне кажется важным упомянуть, – персонализация через заголовок некоего внешнего собеседника, когда оба текста подборки становятся самостоятельными (независимыми) обращениями к нему.  Причем собеседник этот должен быть достаточно остранен или деперсонализирован, чтобы вместить в себя и читателя как такового.

Три текста. Триптих сразу не берем, по крайней мере, не берем в заголовок, чтобы не пугать потенциального читателя потенциальным насилием из серии: «так это че, меня сразу три текста заставят читать?!» Число три для подборки вообще не очень удобное и композиционно, и психологически, и драматургически тоже, хотя кажется наоборот. Дело в том, что триптих – предельно жесткая конструкция (помните свойства треугольника из эвклидовой геометрии) в ней нет свободы, люфта, воздуха. Триптих максимально требователен к авторскому выбору, стихи должны быть, как минимум, равновесны, а взвесить как?  А еще должны дополнять, оттенять (но не затенять) друг друга. В подборке из трех предельно важна общая стратегия, иначе в читательском восприятии останется одно стихотворение, а то и ничего не останется.

В одном из прошлых кубков предлагалось выставить на суд по три стихотворения, и во многих случаях на первый план выходили ошибки стратегические и композиционные. 

Увы, никаких подходящих алгоритмов или животрепещущих примеров тут мне в голову не приходит. Если же умозрительствовать, рассмотрим такой вариант триптиха: 1 текст - нарратив как событийная метафора,  2 текст – рефлексия или поток сознания идейно или тематически связанные с… 3 текст – некая антитеза, контраст. Впрочем, это всего лишь частный случай. Главное здесь – четко понимать, что совокупное высказывание (а оно важнее!) не равно и не идентично сумме высказываний. 

Все, что больше трех, чаще прочего – лирический цикл, либо уже, собственно, подборка, и тут действуют иные принципы, и задачи перед автором стоят другие.

Лирический цикл – это халява, с одной стороны, ибо автор его пишет (имеет в виду) в некоем идейно-тематическом единстве (как пример: «Двадцать сонетов к Марии Стюарт» Бродского). С другой стороны, существует риск монотонности высказывания. Я уже говорил и повторюсь, что в рассматриваемом случае высказыванием является (в лучшем и идеальном случае) не каждое стихотворение по отдельности, а подборка в целом. Иной принцип может сильно снизить восприятие, поскольку тогда основным месседжем становится не мысль (чувство, эмоция) которую автор хочет донести, а простое высказывание: «посмотрите, какой я молодец».

Надо ли говорить, что смотреть «какой автор молодец» серьезному читателю неинтересно. Поэтому совать в подборку выжимку из личного «избранного» я бы не советовал. Даже не потому, что читатель не оценит, просто это нечестно заставлять ваши же собственные стихи биться между собой за внимание читателя.

Зато важно определить, что у вас будет «Анчар», стихотворение-хэдлайнер. Как правило, именно оно дает название (если вы ставите название) всей подборке, задает тон. Однако, остерегитесь начинать подборку со своего «Анчара» - читатель может решить, что дальше и читать не стоит, равно как и заканчивать им – читатель воспримет как насилие.  Еще один вариант – использовать в качестве названия какую-нибудь отдельную, концептуально-значимую строчку (даже не обязательно из стихотворения-хэдлайнера). Таким образом вы делаете дополнительный акцент, приращиваете семантику общего высказывания. Например, в редакциях двух разных журналов при подготовке моих подборок к печати использовали именно этот принцип. Одна подборка стала называться «Рожденный в травах» (журнал «Москва»), а другая «Вода течет сквозь меня» (журнал «Вещь»).

Далее. Прежде чем делать подборку, подумайте, что именно вы хотите сказать. Ведь стихотворение зачастую пишется не «почему» и не «зачем», оно просто пишется.  Подборка же – адресное высказывание.

И вот, вы берете некий пул собственных текстов, расставляете в некоей последовательности, читаете подряд – не нравится (читать, кстати, имеет смысл вслух). Переставляете, что-то выбрасываете, что-то заменяете и в итоге получаете метатекст, который нравится вам. Если вот этого «нравится» не происходит, значит подборка не готова. Если сразу нравится – значит надо посоветоваться с внешним читателем не из числа ваших поклонников и друзей. 

Вот, собственно, и все. Разве что я бы мог предложить два частных случая формата подборки. Это «новые стихи» - тут не надо ни о чем задумываться. Достаточно желания, чтобы подборка состояла именно из них. И еще вариант «метаморфоз», некое подобие лирического дневника, где основным системообразующим элементом становятся даты написания стихотворений. 

Как составлять собственную или чью-либо книгу, поговорим в другой раз.

PS.

Круг чтения на сегодня: «Из записных книжек Чехова» с иллюстрациями художника Л. Худякова; «Саджо и ее бобры» автора Серая Сова, «Вино из одуванчиков», до которого я, наконец, добрался. Из поэзии – фронтовые стихи Давида Самойлова. На полке в ожидании «Солдат» М. Риджуэя, Андрей Битов и Виктор Конецкий.

Впереди «Касатики», произвольный «Горячий лед» (стихотворения пока нет) и фестиваль «Компрос» у нас в Перми с пятницы, к которому тоже готовиться надо.