Старик Полинарий рассказывал…
— Ты там, в сарае, видел окно закрыто плотной бумагой? Это — картина.
Ну, как картина… Творчество. Одно время, давнее уже, к нам в село каждый год приезжала машина с разными художествами. Ох, и красота была, доложу я тебе!
Они, художники, как разложат свой товар — глазам больно, но оторваться невозможно! Тут тебе: и русалки, и лебеди, и сказочные богатыри, и олени-антилопы всякие нарисованы. Яркие, цветные. Красок не жалели для людей, молодцы.
А ещё — статуи. Ну, как статуи, небольшие такие ангелочки золочёные, амуры с луками, девицы с кувшинами — всё гладенько, блестит, переливается…
Народ наш до искусства жаден. Он денег на него не жалел. Тем более, цены копеечные назначали творцы-умельцы. Чуть не на вес торговали красивостями…
Там, в дровянике, я дыру завесил, заметил? Тоже — картина. Мишки в лесу. А что — дрова, лес, всё подходит…
Опять-таки, почти всякое лето, помнится, к нам один городской приезжал. Тоже — художник, как он говорил. Посмеивался над нашими. Пытался даже объяснить чего-то про цвет, свет, перспективу, технику мазка. Не любил его народ. Не ругал особо, но и не привечал больно.
Он, приезжий, однажды с разрешения отца портрет мамы нарисовал. Скромный такой, неяркий. Даже тускловатый. Разве что глаза – как живые. Отец портрета на стену не вешал, не знаю почему, хотя он ему нравился. Может, своих стеснялся.
А я повесил. Иногда, поутру, лучик из окошка скользнёт вдоль стенки, коснётся маминого лица, и покажется, что она сморит прямо на меня и что-то сказать хочет. И я, поверь, понимаю о чём…
Старик Полинарий и иной раз рассказывал, но это уже другие истории…