Литературная Гостиная.
Литературная Гостиная
20 сентября 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец.
Пиля Пу
«И тихонько плачет он в пустыне…»
|эссе|
«… Слюна накипала во рту. Схватывало живот. В голове мутнело. Хотелось завыть, закричать и бить, бить в ту железную дверь, чтобы отперли, открыли, чтобы поняли, наконец: мы ведь тоже хотим! Пусть потом в карцер, куда угодно. Накажут, изобьют, убьют. Но пусть сперва покажут, хоть от дверей, как он, хлеб, грудой, горой, Казбеком возвышается на искромсанном ножами столе. Как он пахнет! Вот тогда и жить снова станет возможным. Тогда вера будет. Раз хлебушко горой лежит, значит, мир существует. И можно терпеть, и молчать, и жить дальше…»
Узнали? Эту книгу мне подарил друг. Друг, который знает меня настоящим, знает, что люблю читать, о чём пишу и что, вообще, иногда пишу, когда станет уж совсем тошно «в суете городов». Эта книга живёт со мной, и во мне. Почти десять лет остаётся на моём столе, чтобы, увязая в дремучих буднях, забывая про всё и всех вечером, открыв Книгу на любой странице, вернуться к самым главным, а оттого — простым понятиям. Чтобы «не оскотиниться», не забывать, какая она, жизнь настоящая, и как кромсает душу слово настоящего Мастера. Настоящее чувствование, чистота и боль, страх, голод, смерть, предательство, любовь и верность и ещё очень и очень многое, различимое, лишь на переднем крае жизни чутким сердцем ребёнка.
Анатолий Игнатьевич Приставкин (1931-2008). Для меня он Колька — персонаж автобиографической повести-трагедии «Ночевала тучка золотая» (1981). Не буду пересказывать содержание. Слышал, что одно время она входила даже в школьную программу и, наверное, хорошо, что познакомился с этим автором не безбашенным школяром, а в более осознанном возрасте (знать бы ещё, когда бывает этот возраст). Книга как будто написана одиннадцатилетним Колькой: настолько всё живо, ярко, чувственно. И я, словно один из ребят там, среди них, без слов (вот, в чём парадокс: читая «без слов» понимаю и чувствую, ликую и плачу — настолько талантливо автор сумел передать, всё сумел передать!).
В 1989 году, когда «перестройка» только подступалась к сдаче Страны Советов, по сценарию автора повести Суламбеком Мамиловым был снят одноименный художественный фильм. Знаете, искал фильм в интернете и попутно рассматривал фотографии актёров и сцен: сильные картины, яркие персонажи, будто документальные фотоснимки — иллюстрации авторского текста. Фильм снимался в Кавказских селениях, описанных в повести. Смотреть фильм можно, и не зная авторского текста, но если вы читали — не смотрите! Ощущение, что у режиссёра основная задача была, как можно больше авторских сюжетных коллизий вместить в полуторачасовую ленту. Весь фильм не покидает ощущение неимоверной спешки, урывками, в щёлочку смотришь и, вроде, по написанному, но нет, как в окошке поезда: моргнул, и пролетели, оком не зацепились, будто и не было.
Пожалуй, лишь пара сцен. Когда названные братья Колька и Аргузар поднимаются в горы, мы видим настоящие руины Чеченских сторожевых башен, и на этом фоне молодой чеченец в не менее живописном потрёпанном наряде, с ружьем, импульсивным гортанным речитативом объясняется с ребятами. Чеченец — эпизодическая роль, на мой взгляд, одна из лучших сыгранных ролей в фильме: ты просто веришь в реальность происходящего! Но и она ни в какое сравнение не идёт с виртуозным авторским описанием: «… Горец посмотрел на Кольку, на Алхузура и добавил по-русски:
— Его убыт надта! Он будыт быэц прывадыт!
— Ма хеве со, — крикнул Алхузур. И заплакал. Так и было: Колька лежал и смотрел на мужчину, на ружье, а рядом плакал Алхузур. Колька без страха подумал, что, наверное, его сейчас убьют. Как убили Сашку. Но, наверное, больно, только когда наставляют ружье, а потом, когда выстрелят, больно уже не будет. А они с Сашкой снова встретятся там, где люди превращаются в облака. Они узнают друг друга. Они будут плыть над серебряными вершинами Кавказских гор золотыми круглыми тучками, и Колька скажет:
— Здравствуй, Сашка! Тебе тут хорошо?
А Сашка ответит:
— Ну, конечно. Мне тут хорошо.
— А я с Алхузуром подружился, — скажет Колька. — Он тоже нам с тобой брат!
— Я думаю, что все люди братья, — скажет Сашка, и они поплывут, поплывут далеко-далеко, туда, где горы сходят в море и люди никогда не слышали о войне, где брат убивает брата…».
Трудно остановиться, когда цитирую авторский текст. Поэтому, ещё несколько строк вместо описания второй сцены фильма, которая, на мой взгляд, удалась: «Алхузур показал на горы.
— Он там… Он свой зымла стырыжыт… Он ее сыжалт… Он ее лубыт…
— А если бы он застрелил меня? — спросил Колька. И ему вдруг стало холодно. Тоскливо-тоскливо стало. Даже присутствие Алхузура не помешало этому чувству. Он понял, что его и правда, хотели убить. И сейчас он валялся бы тут с выпавшими кишками, и вороны расклевали бы ему глаза, как Сашке. Алхузур посмотрел на Кольку.
— Я плакыт, — сказал он и правда, заплакал. И тогда Кольке стало легче, совсем легко.
И он стал утешать названого брата и стал объяснять, что им надо породниться по-настоящему…».
Если ярчайшие, многое объясняющие эпизоды начала повести, да, и моего краткого опуса не вместились в киноленту Суламбека Мамилова, то концовка киноленты, наоборот, отснята в духе времени. Мы видим, как ночью спящего Алгузара отнимают у Кольки, выносят из поезда и, как он восстаёт, заживо присыпанный железнодорожным грунтом. Без комментариев оставлю и последние кадры фильма, когда чеченцы, взявшись за плечи друг друга, в темпе бешеной лезгинки танцуют национальный танец. Всего этого нет в книге. Премьера художественного фильма «Ночевала тучка золотая» в Чечне была сорвана. Анатолий Игнатьевич (с 1992 по 2001 год председатель Комиссии по помилованию при президенте России) писал: «… Некоторых ребят я помнил по странной исключительности детской памяти не только в лицо, но и по фамилии и имени, и попытался через десяток лет отыскать. Открыточки такие желтенькие с запросом на адресные столы сотню, не меньше, разослал: и ни одна не принесла адреса. Ни одного письмеца ни от одного нашего. Страшная мысль: неужто, один я выжил изо всех? Неужто, так и сгинули, затерялись? Не проросли?..».
Много вопросов. И нет ответов. Чувства одни. А истина, пожалуй, как писал Анатолий Приставкин, в том, что не может существовать мир, в котором погибают дети.
Художественный фильм «Ночевала тучка золотая…», 1989 г.
https://www.youtube.com/watch?v=VEfXDWqcJkM
P.S: Друзья, по-прежнему, приглашаю вас в Чтения «Экранизация». Замечательные эссе! Талантливые Авторы! Интересные фильмы! Просто перейдите по ссылке ниже и попадёте в мир удивительных киноисторий, поверьте мне)
https://poembook.ru/contest/1095-ekranizatsiya-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C
До 22 сентября читаем, смотрим и полемизируем)
Автору самого интересного вопроса или комментария к выпуску я с удовольствием вручу 25 серебряных монет (спасибо меценатам моей рубрики!), а кому именно — выбор за эссеистом и членом жюри Чтений «Экранизация» Ильей (Пиля Пу).
Хорошего чтения!
