Да или Нет? Андрей Мансветов.
Да или Нет?
26 сентября 2017
Премия «Графоман». Эдуард Асадов
Замечательный литератор и актёр Дмитрий Пригов в своё время сказал, что в литературе у каждого должна быть своя номинация, и графоманы в этом смысле не исключение. А, собственно, почему бы и нет?
Рассуждая в этом ключе, я мог бы номинировать на высшую русскоязычную премию среди графоманов трёх персонажей отечественной печатной литературы: Андрея Дементьева, Ларису Рубальскую (с этими двумя по тиражам разве что классикам тягаться, да и то, многие нервно курят в сторонке) и властителя подростковых душ Эдуарда Асадова.
Последний - более феноменален в том смысле, что годы идут, а свою жатву поклонников его тексты исправно собирают. Своего рода маркер получается: любишь Асадова, стало быть душой ты юн, в смысле не вырос из подростковых штанишек, когда небогатого на язык, приглаженного под рифму набора штампов-стереотипов-банальностей достаточно для того, чтобы такого рода стихи «цепляли». Календарный возраст, при этом, значения не имеет.
Неглупая цитата из интернета: «В СССР Асадова считали талантом. После распада - графоманом. Его поэзия - жизненна, назидательна, поучительна, понятна. Это не акмеизм, не символизм, не футуризм, не модернизм. Это просто стихи. Хорошо написанные, но без лишнего использования тропов. Их легко пересказать, поэтому они близки к эпическому стилю».
А уровень языка, он вот:
Старик у вокзального входа
Сказал: — Что? Оставлен, бедняга?
Эх, будь ты хорошей породы...
А то ведь простая дворняга!
Огонь над трубой заметался,
Взревел паровоз что есть мочи,
На месте, как бык, потоптался
И ринулся в непогодь ночи…
(Эдуард Асадов, 1969)
Мочи-ночи, беденяга-дворняга, и так далее. Непогодь с ударением на первом «е»… Если ковыряться (текст, кстати, длинный и довольно монотонный в своей простенькой назидательности из серии «любите братьев наших меньших»), видим банальную «слезодавилку», как нынче модно выражаться.
Конечно же, между «жди меня, и я вернусь» Симонова и «я могу тебя очень ждать» Асадова – лирическая пропасть, но по прошествии полувека и более, и то и другое остаётся в русскоязычной литературной памяти. Остаётся, значит литература.
Поэтому сбросить творчество Эдуарда Аркадьевича с корабля современности не выходит. Своя аудитория у него есть и, думается мне, будет.
«Те, кто любил стихи Асадова, были люди неглупые. – Пишет Дмитрий Быков. - Специфические, конечно. Зачастую ненавистные мне. Но зачастую для меня же и спасительные, — с этим противоречием ничего не сделаешь, ибо страна стояла на таких, как они, а не на таких, как я».
И вот ещё важная мысль, озвученная Быковым: «Настоящая слава Асадова связана не с военными и не с патриотическими его стихами (последних относительно немного, он никогда не спекулировал на этой теме), а именно со стихами о любви, со студенческими и средне-интеллигентскими love-stories: измена, раскаяние, простит-не-простит, слезы. Асадов — поэт сентиментальный и назидательный, как Карамзин (и, как Карамзин, он сбивает пафос дружелюбной иронией, ибо читателя своего искренне любит). Стихи его часто называли рифмованными прописями. Он любовался кремневой твердостью своих неярких, неброских, но непрощающих героинь; и он же от души, горячо прощал своим непостоянным героям, страдал за них, жалел их…»
Всё это правда, как правда и то, что для человека литературы (имею в виду пишущего-читающего), ориентироваться на творчество Асадова не стоит. Слишком простая и низкая планка.
То, что тексты Асадова не выдерживают никакой критики с точки зрения литературных критериев, - вещь столь очевидная, что доказывать ее смешно. Это не поэзия или, верней, другая поэзия. Подобные стихи пишут почти все читатели Асадова: библиотекарши, курсанты, офицерские дочки… Плохо ли это? Нет. Есть ли из этой индивидуальной сублимации выход на поэзию, – тоже нет. Но, по мне уж лучше процитированная выше баллада о рыжей дворняге, чем «Лада-седан, баклажан».
Зря покойный Евтушенко издевался над девушками «с парой асадовских строк под кудряшками»…
А, возвращаясь к вопросу премий, позволю себе ещё одну цитату (уж очень она мне понравилась) из сети: «Асадов вообще гениальнейший русский графоман! ИМХО.
Мужик был прикольный, с юмором, только вот стихи писать не умел...» Не самая плохая память по человеку, согласитесь.
В заключение приведу отрывок из статьи П. Короленко.
Это тоже про Асадова и, во многом (парадокс, однако) я с автором согласен.
«Все говорили: "Такого поэта - нет", - и все питали к нему довольно сильные чувства: сарказм, раздражение, ненависть. Все знали, что он, такой, существует, прошел всю войну, на войне потерял зрение, слепой поэт, человек-легенда, автор Стихов о рыжей дворняге, автор исполненных катарсиса стихов - "не стихов" о любви... Они студентами были, они друг друга любили... Сатана... Проверяйте любовь, проверяйте... Все эти и другие стихи не могли оставить самого бесчувственного сухаря и чурбана равнодушным. В миллионах советских школ девчонки переписывали их в песенники, сколько бы им ни бубнили учителя, что это "не поэзия". Да и бубнили ли?»
