Ищу Критика! Максим Приходский.
Ищу критика!
10 октября 2016
Всем доброго дня.
Сегодня в центре внимания ещё пара сезонных стихотворений. В конце же вас ожидает небольшой бонус.
Петроля — «Осень»
Лето опять внезапно сменила Осень.
И ворвалась щенком бестолковым в город.
Весел щенок, игрив, а порой несносен.
Лает на Лето, Лето глядит с укором.
Только своё однажды возьмет порода -
Рыжий щенок взрастёт благородной сукой.
Сизым туманом будет встречать восходы,
Будет лизать дождями проспекты-руки.
Кротость обманна, зверь в ней таится дикий,
Ярость ветров осенних вдруг станет зримой.
Осень, успев на город печаль накликать,
Скоро слепой волчицей умчится в зиму.
---------
Техническая сторона
Перед нами логаэд, все строки которого выглядят вот так:
| _ _ | _ | _ _ | _ | _
Только во второй строке на первый ударный слог выпадает союз, «и» в данном случае, которому не нужно это ударение. Всё остальные строки следуют схеме неукоснительно. Она хорошо сочетается с бестолковостью и игривостью щенка-Осени, а затем с проявлением её звериной природы.
Что касается рифм — мне понравились две из них, и обе связаны с временем года. «Осень — несносен» встречается не часто, а «зримой — зиму» просто хорошо звучит, и мне кажется, это даёт хороший эффект, ведь это сюжетно-значимые рифмы в начале и в конце. Остальные воспринимаются просто как фон, но они выполняют свою задачу. Автор владеет техникой на должном уровне.
* * *
Ассоциация «осень — щенок/собака» не нова и в какой-то мере естественна — холодает, уличные псы начинают мёрзнуть, контраст уюта и неуюта усиливается. Конечно же, мы видим это и так или иначе ощущаем. В этом стихотворении сама Осень предстаёт щенком, игривым по-началу и лишь досаждающим Лету. Но с течением времени щенок взрослеет, а затем в нём пробуждается кое-что ещё — зимнее, «волчье» начало. Эта трансформация, на мой взгляд, является самой интересной и важной частью стихотворения, по сути, его идеей: осень — это зима, которая рождается в конце лета и постепенно взрослеет, показывая свой суровый нрав. Я вижу в этом большой потенциал, но, мне кажется, он раскрывается не до конца.
Самая первая строка стихотворения — «Лето опять внезапно сменила Осень» — кажется слишком простой и общей, в то время как мы знаем — дальше-то интереснее. Поскольку Лето здесь — тоже персонаж, мне кажется странным, что мы говорим о нём так: сменили и всё. Лето, глядящее на молодую Осень с укором, здесь смотрится куда более живо, и я хотел увидеть больше именно таких взаимодействий. Осень взрослела, но что было в это время с Летом? Неужели его просто сменили, и оно исчезло? На самом деле, для такой небольшой зарисовки в этом нет ничего страшного: я вполне принимаю такой вариант, и отдельные детали творчески дорисовываю у себя в голове, но в то же время я вижу тень того, что могло бы быть. Иное воплощение, мне кажется, могло бы дать гораздо большее эстетическое напряжение.
Стоит отдельно сказать о строке «Рыжий щенок взрастёт благородной сукой». Хотя слово «сука», конечно же, многозначное, уж слишком велик груз ассоциаций с нецензурными выражениями, слишком он сильно давит на поэтичность этих строк. В то же время эта фраза отчасти заключает в себе моё предыдущее замечание — время просто проносится, и щенок вырастает, мы уже смотрим в будущее. Поэтому, исключительно субъективно, она кажется мне наиболее слабой.
В остальном же образность этого стихотворения мне импонирует, особенно в последнем четверостишии. Обнаружение зверя подано здорово: ярость ветров становится зримой, взметаются листья, кроны деревьев гнутся, возможно, выпадает снег. Это как раз-таки самая сильная, на мой взгляд, строка, вмещающая в себя множество визуального и идейного — холодное буйство Осени всегда было в ней, но только сейчас оно стало видимым для нас. В целом это довольно интересный взгляд на осень, в котором просматривается потенциал, начало чего-то более сильного и прекрасного.
---------
lira7 — «ХОРОШО ЛИ?»
Сдался день наконец, обессиленный,
Ранним сумеркам хмурым на милость.
Яркий свет фонарей апельсиновый
Проявил, что в потёмках томилось:
Белый снег заиграл всеми искрами,
Всеми звёздами микрогалактик,
Бриллиантами и аметистами –
Как роскошное царское платье!...
Где-то там, высоко, великанами
Нависают деревья аллейные.
Как атланты дворцец белокаменный -
Держат мир, опираясь коленями
О сугробы, что кажутся твёрдыми
И застыли, как спящие фурии.
Урны тёмные скалятся мордами,
Как грифоны на вазах Этрурии...
Упаду на скамейку пушистую
И загадку веков разгадаю я:
ЧТО сигналят так страстно, неистово
Эти девы стрельцам неприкаянным?...
Тишина, словно Голос из космоса,
Говорит напрямую с душою.
Божьим ликом луна смотрит искоса,
Вопрошает меня:
"Хорошо ли?"...
---------
Техническая сторона
Размеренным трёхстопным анапестом рассказывает автор о зимних аллеях в свете фонарей. Иногда на первый слог выпадает лексическое ударение, но никогда на второй, так что фонетически неудобных ситуаций не возникает, всё читается легко. В первой, второй и последней строфе чередуются дактилические и женские окончания строк, и в этом чувствуется некий народный напев. В остальных используются только дактилические, и это ощущение усиливается. Разнородность строф выглядит немного странно — неясно, зачем она здесь, — но не слишком отвлекает на себя внимание. Её вполне можно не замечать при чтении.
В рифменном плане здесь в целом всё хорошо. Автор работает с дактилической рифмой на высшем уровне, проходные созвучия — скорее исключение из правил. Единственное, чему я не могу найти объяснение: «космоса — искоса». Ничто не предвещало диссонансной рифмы, и мне кажется, она здесь явно лишняя, особенно в завершающем катрене.
* * *
Мне знакома и приятна эта картина — зимние аллеи в свете фонарей вечером. Автору во многом удаётся поймать эту магию с помощью мощных космических и мифологических метафор. Масштаб так или иначе выдерживается до конца: лирический герой смотрит на небо, разгадывая его загадки, и слышит голос тишины. Вместе с тем на стихи, резонирующие с собственным внутренним миром, смотришь особенно пристально, и отдельные шероховатости не дают покоя.
Во фразе «Белый снег заиграл всеми искрами» мне кажется лишним слово «всеми» — можно играть всеми красками, они исчислимы, даже «всеми звёздами» я принимаю — мало ли, сколько их там. Но искры появляются и исчезают, поэтому играть всеми искрами сложно. Немного перегруженными мне видятся строки
Как атланты дворец белокаменный –
Держат мир, опираясь коленями
О сугробы, что кажутся твёрдыми
И застыли, как спящие фурии.
Речь идёт о деревьях. Но держат ли они мир или всё же дворец белокаменный? Атлант держал мир, а заснеженные деревья держат скорее некое подобие белого дворца, однако синтаксис здесь указывает на другое. Даже если бы вместо тире была запятая, учитывая парцелляцию, мы бы получили, что деревья всё-таки держат мир. То, что предложение продолжается в следующей строфе, и что сугробы кажутся твёрдыми и застыли, как фурии, лишь утяжеляет эту фразу. Я как читатель не успеваю справиться с сомнениями относительно предыдущих строк, когда читаю о застывших сугробах. А вот урны как фигуры на вазах Этрурии мне уже представляются хорошо. К этому моменту стихотворение «выправляется» для меня.
Последние две строфы — недостаточно сильный, на мой взгляд, финал. Пушистая скамейка — это забавно, но далее лиричий герой скорее загадывает загадку, нежели разгадывает её: перед нами вопрос, и ответа нет. Тишина, говорящая с душой, — здорово, но луна, смотрящая божьим ликом искоса (недовольная?) и спрашивающая «Хорошо ли?», — по-моему, мимо. Она не отвечает на загадку веков, она не говорит чего-то значимого в космическом контексте стихотворения, она просто спрашивает «Хорошо ли?». Да, конечно, лирическому герою хорошо, но этот заглавный вопрос, мне кажется, не является достойным завершением для этой сцены. Эту звёздную благодать и прекрасное чувство от её восприятия я уже понимаю, падая на скамейку вместе с лирическим героем. Не хватает буквально нескольких слов, чтобы поставить точку.
---------
А теперь — обещанный бонус. В комментариях было предложение: разобрать стихотворение-победитель в отборочном туре Кубка, и мне подумалось: почему бы и нет. Однако так как автор не присылал заявку, то есть критика не ищет, я найду его сам и попробую написать чистую литературную рецензию без привычных элементов разбора. Никаких технических сторон, только поэзия.
Урфин Джюс — «Оранжевый солдатик»
Опять она считает поезда –
Оранжевый солдатик в старой будке,
А с ней дежурит сутки через сутки
Железная дорожная звезда.
Опять она с темна и до темна
Внимательно следит, забыв про чайник,
Как мчится вдаль, её не замечая,
Огромная товарная страна.
Опять она сигналит на сигнал...
Опять она передвигает рельсы...
«Ах, боже мой... да что же я... а если
Уйти по ним отсюда навсегда?»
...Опять она садится у окна
И греет чай на линиях ладоней,
Пока звезда, сорвавшись, не утонет
В холодной чаше, выпитой до дна.
---------
Если смотреть на нашу жизнь с большой высоты, в какой-то момент всё начнёт казаться игрушечным и незначительным. Когда я прочитал «Оранжевого солдатика», именно таким было моё первое, едва выразимое впечатление. Именной такой кажется жизнь героини — смотрителя железнодорожных путей в оранжевой жилетке — незначительной.
Конечно же, каждая строка, каждый образ здесь двойственнен, большое отражено в малом. Когда она считает поезда, она считает уходящие года. Когда она следит за товарным поездом, забыв про чайник, она самозабвенно наблюдает за происходящими событиями, составляющими ход истории, и наверняка упускает какую-нибудь важную вещь в своей жизни. Сигналит на сигнал — отвечает кому-то, мимо идущему, передвигает рельсы — меняет планы. Но самое печальное — она не воплощает их, она остаётся в своей будке. Иногда в её голове проскальзывает мысль: «Ах, боже мой... да что же я... а если уйти по ним отсюда навсегда?», но, словно вновь погружаясь в гипнотический транс, она садится у окна, и всё начинается сначала. Опять — это слово повторяется много раз и подчёркивает болезненную цикличность событий в её жизни.
С ней вместе «дежурит» железная дорожная звезда. Обычно звёзды освещают странникам путь в ночи, но эта — железная, будто искусственная. Она появляется некой отдалённой целью, невыразимой тягой что-то изменить. Возможно, она навязанный идеал, но иногда она напоминает о том, что за горизонтом есть что-то куда более значимое, чем старая будка.
Когда оранжевый солдатик садится у окна, она греет чай на линиях ладоней. Линиях судьбы, подобных железнодорожным путям. На этих строках горькая ирония становится ещё более заметной — она может переводить стрелки, но она оказывается неспособной пойти по ним. Поэтому всё начинается с начала. Но у этой истории подобающий печальный финал. Я читаю о холодной чаше и вспоминаю про забытый чайник. Мне кажется, это остывающая жизнь оранжевого солдатика. Звезда в какой-то момент тонет в ней, её допивают, и всё — конец.
Это стихотворение показывает вечную беду, в которую попадает бесчисленное множество людей, — всю жизнь желать большего, но не сделать и шагу, будучи придавленным обстоятельствами, в том числе духовными. Оно оказывается невероятно актуальным сейчас, когда мы можем видеть, как огромная товарная страна несётся мимо нас, когда есть старая будка и железная звёзда. Иной раз ведь и сам думаю: «Да что же я...»
---------
