Ищу Критика! Максим Приходский.
Ищу критика!
19 сентября 2016
Максим Приходский
Добрый день.
Сегодня в глянце холодной воды мы увидим небо...
Потухшие вгляды, асфальтовые ковры —
Дыханием грею прошитый туманом воздух.
Линялый ноябрь наш город тоской накрыл,
Прогноз обещает десятки ночей беззвёздных.
Под ноги мне стелется глянец холодных луж,
В них небо ютится, упав дождевой водою,
Обветрены губы и привкусом поздних груш
На них остаётся осенний привет со мною.
Оскалился ветер, как старый дворовый пёс,
Сорвавшись с цепи, тишину рассекает лаем.
Студёный ноябрь — из мглы и небесных слёз
Разбавлю в камине огнём и имбирным чаем.
---------
Техническая сторона
Показать ноябрь в его многообразии красок и чувств автор решил логаэдом, получившимся из пятистопного амфибрахия убиранием одного безударного слога последней стопы. Единственная строка, которая в плане метрики слегка задела мой слух, — неожиданно, первая. На самом деле, трибрахий — стопа из трёх безударных слогов — вполне имеет право быть и в логаэде, как и в трёхсложных размерах, но в первой строке, знакомящей читателя с ритмом произведения, задающей тон, я бы не хотел его видеть. Разница между первой и второй строкой будет небольшим, но всё же препятствием для того, чтобы уложить в голове устройство стиха. На третьем прочтении это уже едва ли будет заметно, но всё-таки стихотворение встречают по первому прочтению и по первой строке.
Также определённо найдутся люди, которые строки «Линялый ноябрь наш город тоской накрыл» и «Студёный ноябрь — из мглы и небесных слёз» посчитают нарушениями. Вообще в словах, вроде «ноябрь», «корабль», «констебль», два слога, и именно с учётом этого их используют большинство стихотворцев: «Корабль вбежал в Неву — и вот среди зыбей...» (А. С. Пушкин). На мой взгляд, во многих фонетических ситуациях в них напрашивается ещё один неопределённый гласный звук («кораб(-)ль»), и порой гораздо комфортнее учесть его в метрике, чтобы избавиться от скопления согласных (в приведённом примере классика: [бл'вб]) и повысить удобочитаемость. Поэтому я, как правило, встаю в этом вопросе на сторону автора: какую метрическую роль он определил для слова, такую оно и сыграет, но и ответственность за это нести ему. В данном случае я вижу оправданный учёт этого неопределённого звука в третьей строке (после [бр'] идёт согласный звук) и не вполне оправданный — в предпоследней (после [бр'] идёт смягчающая гласная, легко читается в любом случае). Об оправдании я говорю лишь потому, что от нормы никуда не деться, и с ней приходится считаться.
В рифме автор берёт довольно высоко в начале («воздух — беззвёздных» мне нравится) и не даёт ничего интересного для слуха далее. Полагаю, что более равномерные интересные созвучия в этом стихотворении не были бы лишними.
* * *
Авторский «рецепт» ноября включает в себя множество ингредиентов. Длина и метрическая нетрадиционность строк дополняется тем, что в каждой стабильно появляется один или два новых образа. Хорошо то, что они не ощущаются брошенными ради количества. Потухшие взгляды людей, смотрящих под ноги, на асфальтовые ковры; тоска, накрывшая город, подобно туману; под ногами (на асфальте) лужи от дождя, над головой звёзды, закрытые тучами; обветренные губы как бы приглашают в стихотворение ветер, как старый пёс, конечно же, сорвавшийся с цепи. Автор в конце добавляет к этому уже устоявшемуся рецепту в какой-то степени банальный огонь в камине и имбирный чай. Пожалуй, именно имбирный чай сосредотачивает в себе авторскую индивидуальность, потому как всё остальное, хоть и красиво, и гармонично, но всё же очень знакомо.
Это стихотворение исполнено почти безупречно. Разве что после «Студёный ноябрь — из мглы и небесных слёз» я бы поставил тире, и немного перестроил фразу в последней строке, чтобы не получалось так, что студёный ноябрь вместе с имбирным чаем оказался в камине. Однако осень — это тема, предельно хорошо проработанная в поэзии; мне кажется, даже больше других времён года. В связи с этим здесь сложно сказать что-то свежее и в то же время красивое и понятное. И хотя это стихотворение мне безусловно приятно, но если поднять планку и сказать о литературной ценности, то автору есть, над чем работать. Говорю я это, так как верю, что автор вполне может выйти за пределы своей зоны поэтического комфорта, ибо есть необходимое для этого чувство языка.
---------
Тимченко Виктория — «Уезжаю»
Провожал меня город усталый.
Затяжной помню взгляд с поволокой.
Запах пыли, асфальта, металла.
Зеркала закупоренных окон.
Мне бы в платье из тонкого шелка
Только встретиться с ветром вплотную,
Подставлять ему белые щеки
И краснеть от его поцелуев.
Ледяною водой из колодца
Обжигать плотно сжатые пальцы,
Прикасаться ладонями к солнцу
В отражении жидкого глянца.
А когда бесконечно ослабну
От объятий июльского зноя,
Приподняв рукава щедрых яблонь,
Завитки видеть неба резного.
Коридорами дремлющих улиц
Покидаю свой дом торопливо,
Чтобы завтра обратно вернуться
Освежающим благостным ливнем.
---------
Техническая сторона
Стихотворение написано трёхстопным анапестом, наиболее распространённой его разновидностью. Какой-то устойчивой ассоциативной связи между анапестом и тематическим пространством стиха я не нахожу, а выдержан он чётко и без каких-либо сбоев, так что нет смысла останавливаться на нём.
Рифменная смелость автора мне здесь нравится. Многие созвучия довольно спорны («шёлка — щёки» и «улиц — вернуться» особенно слабые, хотя некоторая общность звуков, конечно, есть), но эта приблизительность и перестановки звуков, мне кажется, оправданы как альтернатива привычным, банальным рифмам, тем более что содержание в определённых вещах хрестоматийно. «Ослабну — яблонь» — мой фаворит, есть в ней что-то невыразимо притягательное.
* * *
Покидание города и единение с природой — два основных мотива, предельно простых и понятных всем, у кого слова «лето», «деревня», «отдых» вызывают целый ворох ассоциаций и воспоминаний. Казалось бы, задумка ясна, это должен быть текст, построенный на контрасте «город — природа», о духовном восстановлении. Однако первое, что я заметил при чтении стихотворения, — оно раскалывается на два отдельных мотива, которые не соприкасаются, кроме как в последнем катрене, когда лирический герой собирается вернуться «освежающим ливнем». Хотя логика понятна — мы уезжаем, чтобы встретиться с ветром, с водой и с солнцем, но переход между первым и вторым четверостишием настолько резкий, что у меня никак не получилось уложить его в голове. Мне кажется, это должен быть своеобразный триптих:
Провожал меня город усталый.
Затяжной помню взгляд с поволокой.
Запах пыли, асфальта, металла.
Зеркала закупоренных окон.
* * *
Мне бы в платье из тонкого шелка
<...>
Завитки видеть неба резного.
* * *
Коридорами дремлющих улиц
Покидаю свой дом торопливо,
Чтобы завтра обратно вернуться
Освежающим благостным ливнем.
Первая и третья часть в таком виде явно составляют единое целое, а вторая часть помогает в какой-то мере понять и оценить концовку. Даже на уровне синтаксиса вторая часть особенная — это, по сути, одна длинная фраза с парцелляцией: мне бы встретиться, подставлять, обжигать, прикасаться... В то же время в финале автор демонстрирует довольно серьёзный поэтический жест — лирическая героиня возвращается в город ливнем! Неужели один день вне города настолько сильно преобразит её, что она превратится в дождь и освежит собой весь город? Мне кажется, этот образ не до конца поддерживается сюжетом, есть в нём что-то божественно-необъяснённое.
Если идти по самому тексту, то есть как приятные моменты, так и неудачные. Мне понравилась (намеренная ли, случайная ли) ненавязчивая звукопись на [ж], [з] и [с] в первом четверостишии, отражающая шум города. А вот слово «вплотную» из второго меня насторожило — можно, конечно, встретиться с кем-либо или с чем-либо вплотную, но я не уверен, что можно говорить о том, чтобы встретиться с ветром вплотную или не вплотную, даже метафорически.
Пальцы, которые лирическая героиня в третьем четверостишии обжигает ледяной водой, именно плотно сжатые. Я какое-то время сомневался, есть ли в этом какой-либо художественный или сюжетный смысл, ведь даже дальше она прикасается к отражению солнца ладонями. Но, наверное, её пальцы были плотно сжаты на ручке колодезного ведра, когда она переливала воду, хотя это неочевидный момент. Примерно такие же сомнения из серии «не уверен, что это следует сказать именно так» у меня насчёт «рукавов яблонь» и «резного неба» — без должного раскрытия образа я не могу увидеть у яблони рукава, её листва не ассоциируется у меня с рукавами, а голубое летнее небо с несколькими завитками облаков никак не представляется мне резным. В целом же мне импонирует «физическая чувственность» второй части — природа разными стихиями обжигает героиню, словно закаляет её. С другой стороны не стоит забывать, что всё это — сослагательное наклонение, и, как следствие, ещё не произошло.
В итоге наиболее серьёзной проблемой в этом стихотворении, на мой взгляд, является именно композиционная размытость — я предпочёл бы, чтобы автор выделил центральную часть. Я для себя смог превратить эту проблему в преимущество, но если бы автор сделал это за читателя, мне было бы приятнее. Все остальные недочёты не столь существенны, и они не являются определяющими для восприятия текста. Теоретически их тоже при должной проработке образов можно превратить в преимущества.
---------
