Ищу Критика! Максим Приходский.
Ищу критика!
5 сентября 2016
Доброе время суток.
Чудесные случайности это или естественная статистическая закономерность, но как-то у меня получается выбирать на разбор стихи, между которыми есть какая-то общность, хотя они могут быть совершенно разные. В этот раз в представленном на анализ прямо или косвенно зайдёт речь о мире, полном порочных людей.
Ольга Беспалова — «Имя моё»
- Так встреть же меня ласково, я очень устал, Иисус.
Леонид Андреев «Иуда Искариот»
Выбор? Его нет.
Имя твоё – свет.
Имя моё – прах.
Праху к чему страх?
Хлеб из твоих рук –
Замкнут уже круг.
Каждому свой крест…
Присно – не благовест:
Всякий, кто назовёт,
Словно сведёт счёт.
Имя моё – мзда.
Кто так решил? Я?
Сыну – к отцу – быть.
Мне без тебя – жить?
Только скажи, как?
Снова вокруг мрак.
Господи, несть сил.
Ты меня не любил?
Света нет – нет дня.
Боже, суди мя:
Имя моё – гнёт:
Иуда Искариот.
---------
Техническая сторона
Стихотворный размер в этом стихотворении — логаэд, похожий на Мандельштамовский «Сегодня дурной день...», но укороченный на один слог с начала:
| _ _ | |
Этот мрачный рок ощущается и здесь, создавая своеобразную перекличку. Однако кое-где мы видим метрические отступления: строки «Присно – не благовест», «Всякий, кто назовёт», «Ты меня не любил?» следуют чуть другой схеме, в которой перед последним ударным слогом появляется безударный. Метрические повторы переводят эти строки из сбоев в задуманные вариации, и в связи с этим больше вопросов у меня возникает к строке «Боже, суди мя» — учитывая, предыдущие употребления полного местоимения «меня», это церковное сокращение, на мой взгляд, лишнее, и «Боже, суди меня» звучало бы как минимум более естественно. Последняя строка «Иуда Искариот», несмотря на ещё более сильное отступление мне кажется оправданной. Это финал, и это имя (заглавное «Имя моё») никак нельзя исказить, оно должно и будет стоять здесь на своих ритмических условиях.
Что касается рифмы, она здесь в целом весьма традиционна, но в этом нет какого-то промаха. Для коротких логаэдических строк со смежной рифмовкой она нужна как ровный звуковой узор, но всё внимание будет направлено на сами слова. В связи с этим отмечу, тем не менее, два слабых момента — «мзда — я», «дня — мя». Моё мнение таково, что открытые мужские рифмы, в которых не совпадает опорный согласный звук, как в указанных, хотя формально удовлетворяют некой норме (ударная совпадает, а за ней ничего нет), недостаточно созвучны и смотрятся бедновато. К «дня — мя» это применимо в меньшей степени, всё-таки [н'] и [м'] похожи, но всё же применимо.
* * *
Своим эпиграфом это стихотворение отсылает нас к повести Леонида Андреева «Иуда Искариот», в котором библейский предатель предстаёт перед нами в несколько ином свете. Его образ в повести — отдельная большая тема, и, насколько я понимаю, именно его, андреевского, не библейского Иуду пытается показать автор. Само стихотворение в силу ритмики состоит из коротких, обрывистых фраз, не всегда ясных и простых для понимания, что-то остаётся недосказанным, подразумеваемым или открытым для разных трактовок. Именно в контексте повести Л. Андреева я и буду смотреть на текст. Судя опять же по эпиграфу, этот своеобразный монолог Иуда произносит после смерти Иисуса, незадолго до своей собственной смерти.
Я вижу, как одни слова могли бы быть сказаны Иудой, а другие, на мой взгляд, нет. «Имя твоё – свет. Имя моё – прах. Праху к чему страх?» — отражает его понимание своего места в мире и его своеобразное бесстрашие в принятии своей роли и своей участи (в сравнении с апостолами). В то же время насчёт «Выбор? Его нет» у меня есть сомнения, выбор, скорее, сделан в какой-то момент, хотя, возможно, в этой фразе собрана обречённость и неверие Иуды в людей.
То, что идёт после первого четверостишия, сложнее: «Хлеб из твоих рук – Замкнут уже круг». Я чувствую, как мне недостаёт какой-то информации, я не могу увидеть, как из одного вытекает другое. Сама история не похожа на замкнутый круг, поэтому единственный вариант — Иуда узнаёт замкнутый круг человеческой истории, но это слишком далёкое предположение. Минуя общее «Каждому — свой крест», идём дальше.
«Присно – не благовест: Всякий, кто назовёт, Словно сведёт счёт». Говоря, что присно — не благовест, я полагаю, лирический герой Иуда имеет в виду то, что фраза о благословении Бога в веках — лишь слова и ничего не предвещают, поясняя, что всякий, кто называет имя Бога, будто бы сводит счёты (с совестью, наверное), заслоняется ей от духовного дискомфорта. Странно, что эти слова сказаны в будущем времени, хотя приемлемо для меня. Здесь особенно видна обрывистость фраз — что назовёт, какой счёт, в каком контексте «присно», всё это мои предположения, которые могут быть ошибочны. Но суть такого анализа не в нахождении единственного и однозначного ответа, а в том, чтобы оценить, насколько сильно хочется додумывать, искать ответы, насколько легко они находятся и доставляет ли это эстетическое удовольствие.
Не буду останавливаться на фрагменте «Имя моё – мзда. Кто так решил? Я? Сыну – к отцу – быть» — при желании в нём можно увидеть и мотивы расплаты, и похожесть на Иуду, и непохожесть. Я хочу поговорить о том, что говорит лирический герой, начиная с «Мне без тебя – жить?». Мне кажется, это совсем не похоже на Иуду, перед ним не стояло таких вопросов. Да, он устал, да, вокруг мрак, но я приведу отрывок из финала повести.
«<...> Я иду к тебе. Встреть меня ласково, я устал. Я очень устал. Потом мы вместе с тобою, обнявшись, как братья, вернемся на землю. Хорошо?
Опять качал каменеющей головою и опять широко раскрывал глаза, бормоча:
— Но, может быть, ты и там будешь сердиться на Иуду из Кариота? И не поверишь? И в ад меня пошлешь? Ну что же! Я пойду в ад! И на огне твоего ада я буду ковать железо и разрушу твое небо. Хорошо? Тогда ты поверишь мне? Тогда пойдешь со мною назад на землю, Иисус?»
По моим ощущениям, этот Иуда не сказал бы «Только скажи как?». Он просто шёл вслед за Иисусом. Также я не вполне вижу, как в Иуде выражается аспект «гнёта».
В общем и целом это стихотворение, как мне кажется, недостаточно использует силу и потенциал произведения, из которого взят эпиграф. Я понимаю, что я был слишком зациклен на его анализе в контексте повести Л. Андреева, что это просто мог быть альтернативный авторский образ, но в то же время я не могу отделаться от ощущения, что стихотворение находится в тени «Иуды Искариота», хотя могло бы «лететь» рядом. На самом деле, мне нравится его ритм, я вижу, как герой говорит эти фразы почти что в бреду, я почти слышу в нём «Нужно — пойду в ад!». И по-своему это хорошо.
---------
Shifer_dark — «Гнилая дружба»
Гнилая дружба, лживые друзья.
Лишь музыка не врет. Она живая!
Я, словно одержимый, вновь играю:
Уйти со сцены в этот час нельзя.
Мне некуда идти – безликий мир,
Похоже, смазал с лиц живые краски,
Остались только пепельные маски,
Остался пепел и пустой эфир.
А здесь живет мелодия, душа
Звучит через гитару нежной нотой,
И песня набирает обороты,
Я слушаю тебя, едва дыша!
Так пой же, не молчи, мой лживый друг!
Лишь здесь так сыплют правдой твои губы,
Лишь здесь твой голос мягкий и не грубый,
И нежные объятья грязных рук.
Гнилая дружба, лживые друзья…
И занавес упал, пора со сцены!
А я так не хочу в пустые стены,
Туда, где даже честным быть нельзя!
---------
Техническая сторона
Метрически перед нами довольно обычный текст — пятистопный ямб. Особенно останавливаться не на чем, кроме пары недочётов. Один не слишком серьёзен — во фразе «Звучит черЕз гитару» в слове «через» расходится лексическое и метрическое ударение, однако учитывая, что это предлог, и их редко выделяют акцентом при декламации, это вполне простительно. А второй сбой — в «сыплют правдой твОи губы» — неприятен и, учитывая его повсеместность и частоту появления, я бы сказал, хрестоматиен. Больше к теме размеров мне добавить нечего.
Что касается рифмы, то она здесь в меру выразительна. Рядом с простым «краски — маски» и звучным, но банальным «душа — дыша» я вижу приятные «друзья — нельзя», «сцены — стены». Повтор рифмы из первого четверостишия в последнем смотрится интересно благодаря тому, что смысл этого «нельзя» переворачивается. Когда ты на сцене, нельзя уйти, нужно петь, быть по-своему честным. Когда ты не на сцене, наоборот, нельзя быть честным — невидимая грань, категорично разделяющая жизнь на сцену, где играют цвета, и пустой мир.
* * *
Автор рисует нам пустой, бесцветный мир, в котором прекрасное либо прогнило, либо обратилось в прах. На фоне всей этой безрадостности — музыка, живая в нескольких смыслах, олицетворённая и исполняемая музыкантом вживую. На этом контрасте построено стихотворение, и в нём основной источник эстетического напряжения. Композиция и посыл произведения прозрачно ясны — музыка на фоне лжи, затем в противовес безликий мир, но музыка набирает обороты, и далее кульминация — даже лживый друг здесь не говорит, а поёт, причём не ложь, а правду. Но занавес падает, и приходится вернуться в пустой мир. Всё это подано эмоционально, с повторами.
Автор несколько раз использует анафору. Первый раз — для раскрытия образа пепельного мира — сначала остаются пепельные маски, затем даже черты масок стираются, и остаётся лишь пепел. Второй раз — для описания временного преображения лживого друга на сцене. Повторяя «лишь здесь», автор ещё больше усиливает контраст.
У меня возникло несколько вопросов. Первый, чисто читательский, к фразе «пустой эфир». «Эфир» — слово многозначное, а если учесть множество философских концепций, то очень многозначное, и учитывая атмосферу этого стихотворения, я склонен трактовать его как совокупность всех радио- и телепередач, во всех средах передачи информации. Почему же он тогда пустой, подумалось мне, наоборот, полон всякого мусора, что, впрочем, не меняет бесцветной сути описываемого автором мира. Более сильное обособление поэтического мира от реального или же рассматривание других значений слова «эфир» уводят нас в не нужную здесь глубину — не до этого, песня набирает обороты.
Есть в этом стихотворении возвышенный элемент, и разговорное выражение «сыплют правдой» немного его перебивает, особенно на кульминационном моменте. Ещё два неудачных, на мой взгляд, места в этом катрене — «голос мягкий и не грубый» и «объятья грязных рук». Первое — тавтология, так как сложно представить себе одновременно мягкий и грубый голос, определение «не грубый» избыточно. Оно могло бы быть противопоставлением и усилением контраста, если бы не было союза «и», подчёркивающего соединение мягкости и негрубости: «голос мягкий, не грубый». Второе, наверное, является больше особенностью моего восприятия, но фраза «нежные объятья грязных рук» мне просто кажется поэтически неудачной: и слово «нежный» необоснованно повторяется, и когда я читаю про грязные руки, у меня совершенно другие ассоциации — не про духовную, мысленную грязь, а про то, почему же он, лживый друг, не помыл руки перед выступлением! Да и нежные объятия на сцене далеко не для всех песен и ситуаций подходят. Возможно, если со мной в этом согласятся, стоит присмотреться к этой строке.
Анализ финала я уже частично давал в начале — мысль о том, что только в музыке, в песнях ныне живёт правда, повторяется с другой стороны, уже не со сцены. Это довольно хорошо, хоть и стандартно в какой-то мере для концовки. В целом мне кажется, что это стихотворение переполнено максимализмом. Оно как может усиливает контраст, оно эмоционально, романтика противостояния в нём очень выражена. Этим оно может и понравиться, и не понравиться, и я, как обычно, где-то посередине. Раньше я сам мог бы написать что-то такое, но сейчас я бы сказал немного другие вещи, сказал бы иначе. А стихотворение, полагаю, всё равно найдёт своего читателя.
---------
