Ищу критика! Максим Приходский.
Ищу критика!
1 августа 2016
Доброго дня.
Сергей Касатов — «Без души»
Вспомнился, будь он неладен,
Странный рисунок в альбоме.
Образ безумного дяди.
Я усмехнулся: "А кроме?"
Ты показала, как надо
Сердцем бумаги коснуться.
Падали пряди каскадом,
Плавали кисточки в блюдце.
Ты не могла усмехнуться.
Ты не такая. А дядя
Гладил, боясь шелохнуться,
Взглядом любимые пряди.
---------
Рецензируя стихотворения в другом сообществе, я отводил под анализ техники пару слов в начале. Думаю, что имеет смысл попробовать делать так же и здесь.
В представленном стихотворении используется ровный трёхстопный дактиль, безударных стоп не наблюдается, как и попыток «утопить» в безударном промежутке слово, требующее акцента. Об ассоциативном соответствии размера содержанию тоже много не скажешь — я не почувствовал какой-либо связи или диссонанса. Разве что есть в этом ровном дактиле нечто, напоминающее стук сердца от волнения. Это можно вполне ощутить в последних двух строках.
Рифма в этом стихотворении тоже смотрится ровной. Она интересна своей разнородностью, а в глагольном «усмехнуться — шелохнуться» мы видим глубокое созвучие. Так что форма здесь практически прозрачна с точки зрения передачи мыслей.
* * *
Хорошее, спокойное стихотворение о любви с небольшим ироничным оттенком. Ироничность эта проявляется в лексике, ключевое слово — «дядя». Дядя, взрослый, странный, немного чужеродный, смотрит на героиню с любовью, видя воодушевлённого ангела, способного по-особому «касаться сердцем бумаги», делать это так, как, возможно, лирический герой уже не умеет, или не верит, что умеет.
В этом, как мне видится, смысл этого противоречивого заголовка — «Без души». Так он ощущает себя, усмехнувшегося, глядя на «образ безумного дяди», наблюдающего вдохновенный творческий процесс. Она не такая, для неё это нечто гораздо более значимое и волнительное. Но любовь, осознание красоты, «поглаживание взглядом» даёт лирическому герою возможность найти свою гармонию, своё скромное, но всё-таки вдохновение.
Мне нравится, как в этом стихотворении переплетаются и возвращаются (в противовес тому, когда они вводятся и остаются брошенными) образы, появляясь как бы фрагментами, обрывками. Дядя и усмешка из первой строфы, пряди из второй воссоединяются для ощутимой кульминации в третьей. Из-за этого складывается ощущение, что перед нами стихотворение-набросок (в хорошем смысле, по стилю). Последние два момента, на которые я бы обратил внимание, — это едва заметный ностальгический момент, выраженный в первой строке. «Будь он неладен», словно это воспоминание внесло долю беспорядка в спокойный и упорядоченный мир. «Гладил, боясь шелохнуться» сначала кажется действительно странным — как так, гладил и не шевелился, — но далее мы видим, что гладил лишь взглядом.
Не думаю, что имеет смысл к чему-либо придираться, — это стихотворение передаёт чувство, как надо, без лишних слов и ненужных красивостей.
---------
Проплыв неловко забор соседский,
Легко погладив ландшафтов глыбы,
Луна застряла в москитной сетке,
Забилась бледной брюхатой рыбой.
А было б славно: луна б упала
В развал диванных смешных подушек;
Забормотала б луна устало:
"Зажги полешки. Да сядь, послушай!
Ты извини, что я так, незвано.
Не надо водки! Налей мне чаю!
...А твой - у дальнего океана,
Его ночами я наблюдаю.
Он зол и солон, пинает камни,
Он посылает меня на... убыль;
Вода всё выше и панорамней!
Подай ватрушку. Конечно, любит.
Он давит жалость из хронологий,
Он много курит, бычки сминая.
Я серебрю для него дороги,
Я намекаю! Не понимает.
Пишу на ряби - могли, могли бы!
А он уходит, рыча и каясь.
Ты побледнела, как дура-рыба,
Что серебро моё рассекает...."
Рассвет невзрачный пополз по веткам,
А я вертелась под одеялом.
Луна слабела в москитной сетке.
А я смотрела.
И не пускала.
---------
Техническая сторона
Это стихотворение написано логаэдом, который мы можем представить как слияние двух строк двустопного ямба с женским окончанием. Есть как чётко выдержанные строки («Проплыв неловко забор соседский»), так и строки с допустимыми отступлениями («Что серебро моё рассекает...»), но серьёзных нарушений нет. Логаэд здесь звучит как разговор в понятном бытовом контексте, чем соответствует тому, о чём пишет автор.
По рифме можно увидеть, что автор имеет своё чёткое понимание того, что позволительно и непозволительно при подборе созвучий. В этом стихотворении можно как нечто привычное и традиционное («упала — устало»), так и рифмы с усечениями, замещениями, метатезами (перестановками звуков — «убыль — любит»), характерные для более поздней русской поэзии. Моему внутреннему цензору нравятся эти созвучия, в них есть необходимый минимум для комфорта, хотя некоторым они могут показаться недостаточно хорошими.
* * *
Властным поэтическим жестом автор ловит луну и помещает её в образную ситуацию на грани яви и сна. Это разговор между двумя случайно встретившимися подругами. Луна, будучи светилом, рассказывает о любимом, который где-то далеко, в своём собственном плену. Её речь наполнена образными деталями, местами метафорична, и почти каждую фразу можно было бы долго рассматривать. Отмечу некоторые.
Хорошо описывает состояние героя фраза «Он зол и солон», намекая на солёную смесь морской воды и пота, не говоря уже об игре звуков. От «Он посылает меня на... убыль» у меня двойственные ощущения. Возможно, я думаю не о том, но мне видится, что автор здесь пытается обыграть посыл «на...» для лёгкого, мимолётного комического эффекта. Это, на мой взгляд, лишняя ассоциация, которая не выстреливает здесь так, как хотелось бы, — в этом моменте я оказался не в том настроении. С другой стороны сама фраза, без многоточий, весьма красива и мне нравится.
Интересно в деталях рисуется ситуация и забавный, непосредственный «характер» луны, когда она бросает как бы между делом «Подай ватрушку». Одна из фраз, которая может вызвать вопросы: «он давит жалость из хронологий». Её я интерпретировал как то, что герой пытается извлечь чувства из воспоминаний о каких-то прошлых днях, думает о них, возможно, зацикливается и запирает себя в психологической тюрьме. Сказанное «Я серебрю для него дороги» становится роковой ошибкой луны. В этот момент лирическую героиню охватывает иррациональная ревность к луне, олицетворённой в её полусне. Наверное, отчасти поэтому луна здесь не что-то утончённое и возвышенное, а неловкая, бледная брюхатая рыба. И, словно забывая о сослагательном наклонении во второй строфе и осуществляя свою маленькую месть, лирическая героиня вцепляется взглядом в светило и опять же своей поэтической властью не пускает её, душит наступлением рассвета.
Мне нравится, как это стихотворение остаётся легко воспринимаемым благодаря знакомым мотивам и символам и тому, что через балансирование на грани сна оно обнажает простую и понятную острую тоску. Эти точки соприкосновения позволяют стихотворению оставаться достаточно необычным и индивидуальным и в то же время пробуждать у читателя чувства.
---------
С уважением, Максим Приходский
