О частые озёра в глубине,
Зарывшись в землю, чувствуя объятья,
Вздыхают о заброшенной луне
И шепчут ей любовные заклятья.

Луна глядится в собственный отлив
На ряби, едва движимой ветрами...
Озёра словно сонмы спелых слив,
Земли являясь щедрыми дарами.

Но ей наскучило прошенье здешних нимф,
Окутанных зеркальной пеленою.
Они ей дарят мягкий, светлый нимб,
И ослепляя, и пугая глубиною...

И отведя поспешно грустный взгляд,
Не в первый раз смущённая собою,
Она услышала, что травы говорят,
Как не измяли их недавнею ходьбою.

Её пленили эти чудеса -
Она решилась заглянуть поодаль:
Волною тает там сплетённая коса,
Что расплетается прекрасною особой.

Под вишней там присела на скамью,
Уставши от навязчивой дремоты,
Та, что податлива ночному забытью,
Та, что исполнив, забывает ноты...

Она забудет и прошедший этот день
В его не здравых, слишком пьяных переливах.
Себя испивши, опускается на мель -
Он не скучает о несбывшихся приливах.

Зачем же юности о чём-то тосковать,
К чему себя изнашивать и ранить?
Всего нежнее белым цветом рисовать,
Лепить из снега, чтобы не состарить...

Песок засыплет не пробившийся родник,
Шептанье трав девицу усыпляет.
Но перед сном к губам её приник
Простой сосуд, что будто отрезвляет...

Луна взглянула, и то было молоко.
Какое озеро! - вздохнула в изумленьи, -
Но где же я? Неужто высоко
Настолько, что не вмещаюсь в этой пене?..