Печать

Как зверь тупой, её изранил

Мой ум -- и в раны сыплет соль.

Душа -- оплёванного храма

Поруганных святилищ боль.

 

И сердце -- грязный или рваный,

Кручёный в чашу неба трос,

Но мысль тяжёлая упряма:

"Качает кровь -- пустой насос!"

 

Как гриф в тумане полусонном,

Дух носит мёртвого печать:

Любовь -- холодные гормоны,

И чары -- химии лишь часть.

 

Дух поражён таким бесчинством,

И сам срывает с раны бинт.

Святую жертву -- материнство

Втоптали в низменный инстинкт.

 

Всё меркнет в зеркале техничном,

И всё имеет свой скелет.

Мир, словно ведьмы лик, двуличный.

Как мысль -- османский мой мушкет.

 

Чувств лишена душа -- навечно.

Мораль -- лишь смертного каприз.

Но чувством боли бесконечной

Нас губит чёрный василиск.

 

Да к чёрту мир, любовь в изъянах!

Будь, рана! злее и больней!

Хочу я через эту рану

Почувствовать: душа сильней.

 

За скот тебя держали, помнишь?

И до сих пор мне режет слух,

Что человек -- он зверь всего лишь.

И за кормой -- священник-дух.

 

Что плоть? Лишь чёткая машина,

Закрыт божественный вопрос.

Что могут чётки -- пей бензина...

Молчи. Твой двигатель -- насос.

 

Инстинкты смешивай с любовью,

Ведь это чем-то веселит.

 

Душа тогда зальётся кровью.

И есть. Раз так моя болит.