Ангелу-Хранителю
Я виноват перед тобою:
Души от зла не уберёг.
Людскою гнусной окружён молвою,
Забыл, что чудный глас твой рёк.
Боролся долго я, да сдался.
Оскалил я клыки на них;
В чужие глотки я впивался
С такой же злобой. И затих
Твой глас, звучавший в дни былые
В душе моей музЫкой дивной.
И чувства тёмные, иные
Я предпочел той жизни мирной.
Смежив однажды веки ночью,
Я зашептал чужое Имя.
И пропиталась злом порочным
Моя душа навек отныне...
А помнится: ребёнком нежным
К тебе бежал я по траве...
Упав в объятия, безгрешный,
Молил: "Поведай о добре и зле!"
Улыбкой ясной, мой Хранитель,
Встречал ты детский жадный взор,
И я внимал тебе, учитель,
И жил, как ты учил. С тех пор
Годов прошел уж караван.
Не понят, я растратил Веру...
Всё в мире стало мне обман,
И я другому себя вверил...
Средь лиц озлобленных и жалких
Я потерял твой чистый лик.
Между людей, на подлость падких,
Я сам стал, точно демон, дик.
И усмирить я был бы рад
Ту силу, что мной завладела.
Но без тебя - ликует ад! -
Я не хозяин боле ни души, ни тела...
Души от зла не уберёг.
Людскою гнусной окружён молвою,
Забыл, что чудный глас твой рёк.
Боролся долго я, да сдался.
Оскалил я клыки на них;
В чужие глотки я впивался
С такой же злобой. И затих
Твой глас, звучавший в дни былые
В душе моей музЫкой дивной.
И чувства тёмные, иные
Я предпочел той жизни мирной.
Смежив однажды веки ночью,
Я зашептал чужое Имя.
И пропиталась злом порочным
Моя душа навек отныне...
А помнится: ребёнком нежным
К тебе бежал я по траве...
Упав в объятия, безгрешный,
Молил: "Поведай о добре и зле!"
Улыбкой ясной, мой Хранитель,
Встречал ты детский жадный взор,
И я внимал тебе, учитель,
И жил, как ты учил. С тех пор
Годов прошел уж караван.
Не понят, я растратил Веру...
Всё в мире стало мне обман,
И я другому себя вверил...
Средь лиц озлобленных и жалких
Я потерял твой чистый лик.
Между людей, на подлость падких,
Я сам стал, точно демон, дик.
И усмирить я был бы рад
Ту силу, что мной завладела.
Но без тебя - ликует ад! -
Я не хозяин боле ни души, ни тела...