Я передумал.
И я уже хотел было продать за тебя душу, но передумал.
И я уже хотел было заслонить своей тушей тебя от пули, ведь знал, что не струшу, но передумал.
Разрушены все общие башни с тобой.
А пашни занесены снегом, пахнет суровой бедой.
С тобой я был мраморным, горным и поющим ветром,
А стал от сигареты дешёвой пеплом.
Ты знаешь то чувство, когда опплевали душу?
Ты лучше посмотри в свои глаза, ведь я в отличьи от тебя не струшу.
Обиды скомканы и порваны - я выбросил их в море.
А ты смеёшься, тебе бы лишь бы тешиться над горем.
И лишь в конце пути я твёрдо понимаю - я не был понятым тобою.
Я просто был свечою восковою.
Но для меня был смысл, для тебя потерян.
Пусть к мосту имени "Добрых чувств и поступков" был утерян.
И я уже хотел было продать за тебя душу, но передумал.
И я уже хотел было пропасть с тобой зимой, в стуже, но передумал.
Я передумал. Я передумал...
И я уже хотел было заслонить своей тушей тебя от пули, ведь знал, что не струшу, но передумал.
Разрушены все общие башни с тобой.
А пашни занесены снегом, пахнет суровой бедой.
С тобой я был мраморным, горным и поющим ветром,
А стал от сигареты дешёвой пеплом.
Ты знаешь то чувство, когда опплевали душу?
Ты лучше посмотри в свои глаза, ведь я в отличьи от тебя не струшу.
Обиды скомканы и порваны - я выбросил их в море.
А ты смеёшься, тебе бы лишь бы тешиться над горем.
И лишь в конце пути я твёрдо понимаю - я не был понятым тобою.
Я просто был свечою восковою.
Но для меня был смысл, для тебя потерян.
Пусть к мосту имени "Добрых чувств и поступков" был утерян.
И я уже хотел было продать за тебя душу, но передумал.
И я уже хотел было пропасть с тобой зимой, в стуже, но передумал.
Я передумал. Я передумал...
