Вангоговскими цветами
Когда мне становится горько от мягкой боли, прошившей под кожей так нежно стальные нервы, то я наполняю конверты морскою солью и за реку их отправляю экспрессом первым. Запомнив, как ласков прибой, омывая рельсы, иду-заплетаю свой теплый асфальт ногами. За Рейн отправляются в лето шальные рейсы, и улица тает вангоговскими цветами.
- Осталось напеть, - без труда говорит мне Робби; июнь устремляется по сердцу в бесконечность. И тянутся руки к воде неизменно обе, поскольку та прячет в себе все стихи и речи.
- Обыденность? - Готт. - Есть занятия поважнее.
Я снова босой и стою на тропе к ответу, а бабочка жмет на обманчиво хрупкой шее, и дымом накуренным веет от сигареты.
- Здесь почта доходит к утру, - сообщает Отто. И небо несет невоенные самолеты, один из них белый, бумажный, дотронься - вот он, летит, для земли a cappella звеня по нотам.
Расслышав совет, становлюсь, как они, спокоен. От соленой в глазах воды неземной подарок: абсолют для того, кто болью своей расстроен. Я купил чемодан старинных немецких марок - под сепией скрыть окружающий понедельник. По вечеру соль мне прислали письмом обратно, с пометкой: "варите свое колдовское зелье - срисовывать краски с реальности под копирку".
...в моем лете застыв, сквозь века, неизменно ярко, три товарища в набок сдвинутых бескозырках
молча читают потрепанного Ремарка.
- Осталось напеть, - без труда говорит мне Робби; июнь устремляется по сердцу в бесконечность. И тянутся руки к воде неизменно обе, поскольку та прячет в себе все стихи и речи.
- Обыденность? - Готт. - Есть занятия поважнее.
Я снова босой и стою на тропе к ответу, а бабочка жмет на обманчиво хрупкой шее, и дымом накуренным веет от сигареты.
- Здесь почта доходит к утру, - сообщает Отто. И небо несет невоенные самолеты, один из них белый, бумажный, дотронься - вот он, летит, для земли a cappella звеня по нотам.
Расслышав совет, становлюсь, как они, спокоен. От соленой в глазах воды неземной подарок: абсолют для того, кто болью своей расстроен. Я купил чемодан старинных немецких марок - под сепией скрыть окружающий понедельник. По вечеру соль мне прислали письмом обратно, с пометкой: "варите свое колдовское зелье - срисовывать краски с реальности под копирку".
...в моем лете застыв, сквозь века, неизменно ярко, три товарища в набок сдвинутых бескозырках
молча читают потрепанного Ремарка.
