Абеле

– Идиот! Выкинь всю свою ерунду, дребедень!

Ты же не маляр недоделанный.

Пиши, как раньше, как умеешь.

Ну чего ты выделываешься, Абеле?

Отпусти себе усы-антенны, отрежь ухо,

пей, как матрос, живи и пиши под мухой.

Может, хоть какой-то толк будет.

Срываешь вторую выставку, иуда.

Я в тебя душу, талант, зерно…

 

Ну что ты смотришь, con questa vista?

Я полстолетия галеристом.

Кто ещё тебе правду скажет?

 

Даниэле мне голову оторвёт.

 

Идиот.

Не нужен мне этот твой реализм, правдивость.

Картина должна быть картиной –

повесил на стену, сел, плеснул чинзано, любуешься,

цокаешь языком.

 

Нет, ну дурак же,

дурак дураком,

madre di Dio, за что мне всё это,

ладно, баста.

Где эта твоя мазня?

Показывай...

 

*

 

Мрак, мастерская, ставни закрыты наглухо.

Ключ, поворот, скрип протяжный, заходят двое...

 

Всё нараспашку, в окна стучится радуга,

картина размером в стену.

 

Диковинная.

 

Радуга прочёркивает дом, стену, лица.

Картина становится выпуклой, оживает.

Звери нездешние сходят с неё на улицы,

птицы, прекрасны собой, сбиваются в стаи.

 

Учитель ругается, руками машет, смеётся:

 

– Чёрт, stupido, ты словно свалился с солнца!

Нет, положительно надо что-то с тобой решать…

Где у нас следующий вернисаж?

Terra?

 

Ладно, иди, работай…

Добавь-ка нерва.