До елко-мандариновой диверсии

три месяца с приданным сентября.

А на штатив с утра гирлянды вешают

и проникает в тело отболевшая

агрессия, с душком нашатыря.

 

Свободу мерить взглядом одержимого:

шесть тумбочек, кроватей – целый мир.

Срастись в едино с кольцами – пружинами,

цедить сквозь зубы: «Больше не держи меня»

дружине голубей с оконных дыр.

 

Все небо подгорелым занавешено.

У мамы на щеке слеза дрожит.

Ответь же, осень, ну какого лешего?

А на штатив с утра гирлянды вешают

потешные и, значит, будем жить.