Ворует сон многоэтажек утренний туман.

В полынный кофе щедро сыплет август остатки лета.

Спорю с табуретом о том, что бог не ходит по домам, не курит трубку на людских балконах и нет его в ошибках многотонных, как света нет в глазах уставших дам.

Зевнула грусть в коробке от конфет, разбуженная нашим разговором.

Захлебывался свистом, так басисто, пузатый друг.

В тарелке стыл омлет.

Вне всяких постулатов, догм, законов, на трёх квадратных оказался невесомый мой внутренний,

такой желанный бог.

В привычном образе: трико, щетина, трубка.

Читал стихи, шутил и до абсурда вслух декламировал, что нет конца у лет,

а после

опрокинул табурет.