Темная сторона, что всегда в тебе, в тени, прельщает. Тут столько соблазнов, удовольствий и так мало чувств. Тебе не станет снова больно, ты не почувствуешь ничего из всей этой смеси. Ты будешь силен. Эти слова шептала мне тьма, со дна тихой реки, что сгущается и затягивает в водоворот вслед за глубоким гулом. Гул был похож на крик умирающего кита, после удара звуковой волны. Шум бывает настолько невыносим, что вскоре кит бросается на берег.

Это буквально мантра на древнем языке, она волнообразная, колющая. Когда она достигает слуха, пусть даже самого невосприимчивого, лезвие мгновенно касается каждого фибра души и остается там клокочущим, скомканным воспоминанием.

Она готова оживить атлантов и затопить каждый клочок бесконечной суши. Ты видишь горизонт? А я вижу море, темные воды.

Шепот, что лился на меня со всех сторон, нескончаемым потоком, начинал затихать. Я услышал шум внешнего мира, по воде разошлись потрескивающие линии, будто старая кирпичная кладка. Кто – то скрыл то, что таится внутри, до следующего откровения.

Я все еще не знаю кто я такой. Мне катастрофически важно найти себя. Возможно поэтому я здесь, это мое предназначение. Быть для мира новым джокером и смеяться в лицо тем, кто отказывается мыслить шире. Я злость, я бесстрашие, я сила. В следующий момент, что – то большое и тяжелое бьет меня по голове. Пока я корчусь от боли, на фоне смеются люди, много людей.

- Очнись Хэнк – бросает мне высокий парень в майке с номером 7 на спине – мы так проиграем.

Я поднимаюсь и продолжаю игру.

Зачем я пришел на секцию по баскетболу, это ведь не мое. Я чувствую себя неуверенно здесь. Просто феерия на тренировках, а когда выхожу на реальную игру, происходит щелчок. Сдвиг в сознании и тело словно становится мягче, а пространство жестче, острее. Все эти люди, что сейчас смотрят на меня, видят парня, что теряет мяч. Они готовы освистать меня, навесить ярлыки, даже как – то обозвать. И я уверен они уже сделали это, вот только я ничего не слышу, из – за шума вокруг и грохота мыслей.

Чаще всего за внешней скованностью и витанием в облаках прячется незаурядность. Это не просто черта, это отличие. В мышлении и поведении. Кто – то может подумать, что незаурядность это просто нежелание быть как все. Нет, это невозможность быть как все. Я знаю, что могу быть гением в чем-то другом.

В детстве я собирал виниловые пластинки, слушал их вечерами и пересушивал. Мне нравилось наблюдать за тем, как крутится диск, а игла скользит по поверхности и источает прекрасные мелодии. Тогда, да и сейчас мне кажется это невероятным. Моя коллекция была просто огромной, забитые, прогибающиеся полки и самодельные шкафы. Проигрыватель во всем городе, был только у меня. Поэтому все соседские девчонки, да и ребята тусили здесь. Пока я не стал казаться им странным и замкнутым.

- Иди к черту Бэнкс.

- Вы посмотрите кто у нас здесь. Хочешь быть героем? Тогда возьми этот мяч и отправь его в чертову корзину. Желательно чужую.

Я принимаю пас и бросаю из – за трехочковой линии, мяч дважды бьется о железную поверхность кольца сверху и падает с внешней стороны, где его тут же подхватывают соперники.

- Ты просто прелесть Хэнк.

Мы проигрываем и тем же вечером меня выгоняют из команды через обряд синяков и ссадин, полученных в раздевалке. Бэнкс бьет сильнее всех, яростней. Ха- ха, сразу чувствуется лидер команды.

В душе я смываю кровоподтеки с лица, но уязвленную гордость нельзя омыть водой…Кажется сломано ребро или даже не одно, но боли я не чувствую, только лютую ярость и дыхание мое прерывисто. Я складываю в рюкзак форму: майку и шорты - все в пятнах. И иду к месту, как мне казалось, своей силы.

Так близко к краю, темнота там внизу еще притягательней. Я делаю шаг и бросаю тело вперед. Меня подхватывают всплески темных вод, ловит омут, я вижу отражение чьих – то глаз. Понимаю, что это мои глаза, но уже совсем другие, ведающие, зачем я здесь и что будет дальше. Проваливаясь с головой, понимаю, что воздух закончился, сразу, как я потерял город из виду.

Судорожно пытаюсь ухватиться за пространство вокруг и выплыть на поверхность. Но вновь проваливаюсь, еще глубже, и тону пока не теряю сознание.

Очнулся я у самого дна, там, где невыносимо темно и ужас сковывает все вокруг. На дне что – то лежит, что то крупное, но я не могу разглядеть. Тот самый кит?! Голоса шепчут мне наставления, много голосов. Все они словно во мне – мой разум. Теперь я точно знаю, кто я. Глубоко вдыхаю, и тело само ведет меня наверх.

В пути я слышу музыку. Это песня Земфиры – Солнцемореоблака, но звук под водой, словно из колодца. Голос постепенно искажается, становясь то грубее, то тоньше.

Когда Кевин Бэнкс узнал меня на пороге своего дома, он сначала удивился, потом спросил, что я здесь делаю. Но когда рассмотрел, мрак в моих глазах он все понял и сделал шаг назад.

Я шагнул вперед, и тело Кевина пролетело одну из стен, соединяющую прихожую и кухню, насквозь.

Когда Кевин поднялся, я спросил:

- Уже не такой боевой и веселый?

Затем я поднял все столовые приборы в воздух силой мысли и облепил ими стену. Кевин в ужасе смотрел на меня, он все еще был жив, ни один из приборов его не задел. Но это не было чудом.

- Знаешь, иногда все, что остается делать, это верить, что пронесет. И ты всегда был везунчиком, но всему приходит конец.

 

 

19.01.2022 г.

Иван Каймашников.