Петрушка

Дмитрий Аникин

А кто я такой? Я – Петрушка,

охальник и побирушка.

Умнейший из нашей своры,

хвать-похвать –

как воровать,

так на руку скорый.

Песни распевать голосый,

гундеть длинный носом.

В питье питейном

питух первостатейный,

заливаю портвейном

весь вид шутейный.

Хоть сам я тише воды, травы,

но подвиги мои таковы:

цыгана зашиб дубиной –

так он был скотина скотиной.

Поехал я на лошадке,

да оказался падкий.

Доктор меня лечил,

за что он сам опочил.

Сватался я к девице –

не успела она удивиться.

И за что не любят меня в народе,

которому я свой навроде?

И вот он – с пустой головой

появляется городовой.

Этот может за ушко

да на солнышко,

этот может посечь

за жест и за речь,

этот может в тюрьму

увлечь за вывих в уму,

этот может казнить

и не станет шутить.

Весь в медалях, заслужен, хмур,

а перед ним бедокур!

Кур,

кур,

кур!

Городовой

Ах ты такой-сякой,

поклонись головой,

скажи здрасте

законной и сильной власти!

Петрушка

Здравствуй, мил-господин,

блядин сын!

Здравствуй, полицейский,

страм расейский!

Городовой

Поздоровайся с уважением,

с этаким, знаешь ли, унижением.

Петрушка

Здравствуй, городовой –

… пудовой!

Здравствуй, участковый –

… семьвершковый!

Городовой

То-то же.

Заморочил народ,

хитрец и урод!

Оттого мы и нищие,

что ходят тут лишние.

И сами наш хлеб едят,

и кормят своих пострелят.

А нашим-то голодно,

а нашим-то холодно!

Просим начальника:

оборони от охальника.

Девок всех перепортил –

у, гадина! –

у меня

от него

там, где не надо, –

вот –

ссадина.

Богатый, он дерет с бедного

до гроша последнего.

Карточками-картиночками мах да мах –

он в прибылях,

а мы на бобах.

Он, значит, шути,

а мы плати!

Он рассказывай –

мы кошель развязывай.

А для большего он канальства

возмущает народ против начальства.

Нам государство теперь смех один:

царь-государь, знаем, проглотил аршин –

матушка-царица

длины страшится!

Министры –

воровать быстры!

Генералы –

умом малы!

И как нам в такой тревоге

платить подати и налоги?

Прекрати его лицедейство,

ваше полицейство!

Примерно его накажи

за наши за мятежи,

справедливости нам покажи:

разложи его на досточке,

пощекочи кнутом косточки.

Заарестовали меня,

спелеленали меня –

то ли скорбный дом,

а то ли казенный дом.

Сидеть в четырех стенах –

тоска, что увы и ах!

А поутру, говорят,

так казнью меня казнят.

Кто-нибудь прорыл бы подкоп,

я в него целиком ныр чтоб;

кто-нибудь расшатал бы стену,

сотворил государственную измену;

кто-нибудь подпилил бы решетки

для меня, для сиротки.

Ходит чорт, круги накручивает,

правду божию вышучивает;

ходит чорт вокруг большой тюрьмы

беспокоить в ней, смущать умы;

ходит чорт, сипит, посвистывает,

бьет кнутом, пуляет выстрелами;

ходит чорт, меня поманивает,

ключики черны позванивают;

ходит чорт, ждет – позову его,

дверь откроет – или ну его?

Душу требуют – мол, продай!

А я чего? На, забирай.

Выведи только меня на свободу,

а там я не прохожу-прогуляю и года.

Всю отдам

на потеху вам.

По рукам ударить, типа пожать –

так сквозь решетку не пропихать!

Кровью писать – так почерк плох,

вслух клясться – язык отсох.

Так верь,

отворяй дверь.

А я сам породы темной – что с меня

возьмет на семи киселях родня?

Обманулись оплатой,

обмахнулись лопатой.

Черти первостатейные

душу мою шутейную

не получили за свою услугу;

сам я канул, как в топь-калугу,

в пространства Руси святой –

чорт стоит один, как дурак какой…

Горбатый нос, нерусский вид –

кого обманывают тут?

Кривляется, дурачит жид –

его Петрушкою зовут.

Его имен не перечесть

и видов – чисто легион;

из-под рубахи видно шерсть,

копытцем – цок! – пристукнет он.

Его закрыли, Петр-кузнец

стальные цепи, млад, сковал –

теперь охальнику конец,

довольно тут пошаловал.

Окончился его урок,

поутру казнь – тогда вздохнем

свободно, в ведренный денек

шута смурного помянем.

***

Кто не умел заговорить,

заклясть цепей? Кто упустил

того, кто вон пошел шутить,

еще набрался темных сил?

Теперь не попадется в сеть:

сквозь ячеи, как угорь, шасть.

И сколько над собой терпеть

его насмешку, ум и власть?

Ты – кукловод,

ну а что я?

Греет испод

рука твоя.

Держи меня

на всех ветрах

и не роняй –

левою мах.

***

Давно мы тут

не были, брат,

зрители ждут,

деньги звенят.

Произноси

речи мои,

правой стряси –

пЫли рои.

***

Ходит дурак

с палкой-клюкой

среди зевак

тенью больной.

Клянчишь их грош,

трясешь, сума.

Мною соврешь,

правда нема.

***

Кто тут кого

водит – вопрос:

пестренького

меня за нос –

или тебя,

посланец сил

неких, губя,

я заводил?

***

Кончен миракль,

отчитан текст –

публика так

сразу прочь с мест.

В короб ложусь –

свалка мертвей

мертвого – тщусь

спать – лишь быстрей

мысли мои

кружатся – ах,

черны рои

взметают прах!

Будет с чего

завтра начать:

сцену, того,

надо менять,

площадь занять,

стогны, етить,

и представлять

бога, шутить.